Рубикон. Николай Шмагин

засмеялись, словно договорились уже.

      – Подожди меня, я мигом. До тётки добегу, гостинцы отдам, и назад.

      – Возвращайся, я жду.

      Ванька сорвался с места, перебежал железнодорожные пути, благо они были свободны от составов на его счастье, сбежал вниз в подгорье по тропинке, а вот и тёткин дом в переулке, совсем рядом.

      Он забежал к ней, вручил кошёлку с пирогами от бабушки, и рванул назад, лишь бы не опоздать, лишь бы успеть вовремя.

      – Куда побёг, Ваня? Посиди, расскажешь, как там тётя Дуся поживает.

      – Некогда, тётя Нюра, по делу опаздываю. Ты сама к ней зайди. Она заждалась, скучает. Привет Славке.

      Только его и видела тётка Нюра. Был, и нет, как не было.

      Всего-то и пяти минут не прошло, как запыхавшийся скороход стоял уже рядом с удивлённой Валентиной.

      – Быстро ты обернулся, ничего не скажешь.

      – Так рядом совсем. Туда-сюда, всего и делов.

      Не успели они ещё раз улыбнуться друг другу, как подошёл автобус, и Ванька решился. Эх, была – не была!

      – Всё, едем вместе…

      Как и предполагалось, через пару часов они уже были в селе.

      Ехали с комфортом, сидя рядом и с интересом поглядывая в окна на поля, леса и перелески, пробегающие мимо тарахтящего по пыльной дороге автобуса. На соседей особого внимания не обращали, были заняты собой, хотя многие вокруг знали Валентину, и поглядывали в их сторону с любопытством, мол, кого это она везёт к себе, уж, не жениха ли?

      Но вот и большое живописное село вокруг, и обещанная церковь на пригорке, прибыли. От автовокзала до дома девушки было рукой подать.

      Валентина познакомила Ваньку со своими родителями, которые засуетились при виде русского гостя, и залопотали по-чувашски с дочерью, улыбаясь ему и размахивая руками. Не ожидали.

      Ванька тоже только сейчас понял, что попал в чувашскую семью, но не особо расстроился. Какая разница, были бы люди хорошие.

      А Валя была действительно хороша собой. Быстро успокоила родителей, усадила гостя в горнице, отдохнуть с дороги, и взяла бразды управления в свои умелые руки.

      Вскоре все они уже обедали за хлебосольным столом, с самогонкой и мясом с тушёной картошкой. На столе навалом огурцы, помидоры, яблоки. Ешь, не хочу. Не стесняйся, гость дорогой.

      После обеда они прогулялись по селу, побывали в церкви, зашли в клуб. Валентина словно нарочно демонстрировала Ваньку всему селу, мол, смотрите, какой у меня парень есть, не чета вам.

      До него не сразу дошло это, а когда понял, отмахнулся про себя, пускай тешится, какое ему дело до её разборок с кем-то из местных парней. Однако ухо надо держать востро. Чем чёрт не шутит, село чужое.

      День пролетел быстро, вечер наступил.

      Как Ванька ни пытался пообщаться с родителями Валентины, они только улыбались и лопотали по-своему, мол, моя твоя не понимает.

      – Всё холосо, паря, с дотькой калякайте, узинать сичас будим. Холосо, – кивали они гостю и продолжали хлопотать по хозяйству.

      После не менее хлебосольного ужина с неизменной самогонкой, ему постелили в горнице на родительской кровати,