Москвич из Алатыря. Николай Шмагин

благо с работой он справлялся неплохо. Это, во-вторых.

      Митяй хлопал его по плечу, наставляя уму-разуму:

      – Я тоже поначалу не мог с мужиками тягаться, потом ничего, пообвык. Сейчас на втором месте состою, после бригадира. С ним соревноваться бесполезно; все уже в дымину, а он трезвый всё, ему хоть бы хны. О политике рассуждает. Но я его обойду, б…. буду, обойду. И ты привыкнешь.

      Колька усмехнулся, ему это ни к чему. Он зашёл в гастроном, купил любительской колбасы двести грамм, к чаю на ужин, и на выходе заприметил симпатичную девушку с мечтательными глазами и белозубой улыбкой.

      Он подмигнул ей просто так, по случаю, а она мило улыбнулась ему, и остановилась в ожидании. Он даже растерялся малость, но виду не подал.

      – Вы тоже в этом гастрономе отовариваетесь? – спросил он первое, что пришло в голову. Он ещё не привык к московской жизни, и вёл себя так, как привык у себя дома, в Алатыре.

      – Прихожу, когда мама посылает. Мы живём рядом, в том доме, – показала она ручкой на кирпичный трёхэтажный дом по соседству с магазином, и снова улыбнулась. Кольке это понравилось.

      Он давно обратил внимание на тот факт, что в Москве девушки обычно хмурые, с недовольными или равнодушными лицами, торопятся по своим делам и ноль внимания на всех, а эта совсем другая.

      В Краснодаре так же улыбаются девушки, они весёлые, добрые, и ему очень нравились, когда он жил и работал на Кубани перед армией.

      – Тогда понятно. Я тоже недалеко живу, на улице Марии Поливановой, в общежитии. Прогуляемся?

      Девушка вспыхнула от неожиданности, но ей так хотелось казаться взрослой, и она кивнула в знак согласия.

      – Только недолго, меня мама ждёт, вот, хлеба велела купить, – кивнула она на авоську с хлебом в руке.

      – Мама строгая, небось?

      – Нет, она добрая, только требовательная. Она в отделе кадров работает, на заводе ЖБК, ей приходится быть строгой. Понимаете?

      – Надо же, и я там слесарем тружусь. Будем знакомы, Николай, – протянул он ей свою трудовую длань, и девушка уважительно пожала её.

      – Лиля, – потупила она очи долу, ещё более заалев щёчками, но тут же взяла себя в руки и поправилась: – Лилия.

      – Редкое имя, мне нравится.

      Они подошли к её подъезду, и распрощались.

      Лиля побежала домой к родителям, а Колька в общагу, к соседям по комнате. Чайку попить с колбаской, да на боковую. Как шутит Митяй, скорей бы утро, да снова на работу.

      С тех пор они встречались по вечерам почти каждый день. Из разговоров Колька выяснил, что девушка только что закончила школу, хорошо рисует, и хочет поступать в Строгановку. Когда же Лиля узнала, что Николай тоже рисует, и тоже хочет учиться на художника, она так обрадовалась, что забыла смущаться.

      – Коля, давай вместе поступать будем, а?

      – А что, давай, я не против. У меня отец художник, он работал в художественном фонде в Чебоксарах, участвовал в выставках, я тоже учился в изостудии у нас в Алатыре, – расхвастался Колька перед девушкой.

      – Я хотела