Илион. Дэн Симмонс

от поля битвы, в тенистом местечке на берегу Скамандра. (Олимпийцы нарекли этот поток, текущий через долины Илиона, Ксанфом.) Материализуюсь шагах в пятидесяти от них. Арес мигом поворачивает голову и хищно смотрит в мою сторону. Все. Шлем не работает. Я погиб.

      – Что такое? – спрашивает Афина.

      – Вроде бы я… что-то почувствовал. Какое-то движение. Квантовая активность или…

      Серые глаза Афины глядят прямо на меня.

      – Там ничего нет. Я могу видеть в любом спектре фазовых сдвигов.

      – Не ты одна, – рявкает бог войны и отворачивается.

      Я наконец-то судорожно перевожу дух, стараясь дышать как можно тише. Шлем Аида в полном порядке. Арес принимается расхаживать по берегу взад и вперед.

      – В последние дни мне кажется, что Зевс повсюду.

      – Да, отец очень зол на нас, – кивает дочь Громовержца, шагая рядом.

      – Тогда зачем ты дразнишь его еще больше?

      – Я? Дразню? – Плутовка даже останавливается. – И как же, позволь узнать? Спасая моих ахейцев от гибели?

      – Накачивая Диомеда для резни, – хмурится рослый, идеально сложенный Арес. Интересно: я впервые замечаю, что его волосы отливают на солнце рыжим. – Это небезопасно, Афина Паллада.

      Собеседница беззаботно смеется.

      – Девять лет мы только и делаем, что вмешиваемся в события. Ради бога, это же просто игра. Чем еще заниматься? Как будто мне неизвестны твои намерения уже сегодня выручить ненаглядных илионцев, а моих аргивян предать закланию, словно жертвенных овец! Значит, и ты рискуешь, о бог войны?

      – Может, и так, однако я не вооружаю ни одну из сторон нанотехнологиями. Не прикрываю обреченных сдвинутыми по фазе полями. О чем ты думаешь, Афина? Решила превратить этих смертных в… в нас?

      Богиня снова заливается смехом, но вовремя останавливается, заметив и без того мрачное выражение лика Ареса.

      – Брат мой, ты же знаешь, сыну Тидея недолго упиваться сверхсилой. Я только хочу, чтобы он пережил эту битву. Наша дорогая сестрица Афродита уже подначила троянского лучника Пандара напасть на моего фаворита Менелая. Вот и сейчас, пока мы говорим, – я прямо слышу, как она шипит в ухо негодяю: «Убей Диомеда! Убей!»

      Бог войны пожимает плечами. Афродита – его главная сообщница и подстрекательница. Страшно похожий на обиженного мальчугана (если возможно представить себе обиженного мальчугана десяти футов ростом, вокруг которого пульсирует мощное силовое поле), Арес подбирает гладкий камешек и с силой пускает его по воде.

      – Не все ли равно, когда погибнет твой Диомед – нынче или через год? Он человек. И он смертен.

      Теперь Афина хохочет ему в лицо без всякого стеснения:

      – Разумеется, братец, разумеется! Жизнь какого-то кратковечного нас… меня и не волнует, но я же сказала: это игра. Я не дам сучке Афродите изменить волю Провидения.

      – Кто может знать волю Провидения? – сердито обрывает ее бог войны, скрестив руки на широкой груди.

      – Отец, например.

      – Это