Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб. Вера Камша

деятельности. – Алва был здоров, спокоен и почти будничен. – Научишься радоваться хорошему соусу, хорошей проделке и хорошей переделке по отдельности – и возмужаешь окончательно. Тогда граф Бертрам сможет отправиться в Закат, не опасаясь за графство и цветы.

      – В астры я запущу козу, – с усилием пообещал Валме. – Бакранскую. Белую и грустную. Она будет грустно жевать цветы и вспоминать горы, в которых осталось ее сердце и ее козлы, а ей достались чужое небо, невкусные астры и печаль, печаль, печаль…

      – Очень распространенный случай печали, – задумчиво протянул Ворон. – Дидериховой. Коза могла бы ее избегнуть, вернувшись на родину и разгребая снег в поисках травки. И уж тем более она не стала бы грустить, доставшись волку или угодив на вертел. Жаркое бывает дурным, но не печальным.

      – Я не могу послать даме сонет о козе, – возмутился Марсель. – И я не могу высушить эту весну. Ты грозишься упасть в обморок под очередным столбом и все не падаешь. Может, вообще не упадешь, а у меня собака в Олларии, Давенпорт – у Савиньяка, Елена – в тревоге. Где утреннее чудище, я и сам не знаю, а рэй Кальперадо, между прочим, твой порученец…

      – Справедливо. – Алва поправил шейный платок и внезапно усмехнулся. – Я пришел к сходным выводам. Мне не хватает определенности, тебе – рифм и войны, значит, пора поворачивать.

      – Мы могли быть на полпути к Придде, – сварливо напомнил Марсель, – там такие же столбы, а забрались едва ли не к дожам.

      – Разумеется, – теперь Ворон почти смеялся, – ведь мы едем навещать знакомых дам. Сперва многих, потом – одну, я оставил ее в горах.

      – А где ты их не оставил? Но разве это повод для возвращенья?

      – Это не возвращенье, это просто дорога. Что за сонет у тебя не выходит?

      – Твоя обитель святостью горда, – продекламировал, оживая на глазах, виконт.

      Я видел: небеса над ней так ясны,

      Но жизнь меня влечет светло и властно,

      И пусть бегут презренные года!

      Мне не заметить Первого суда

      Средь поединков и объятий страстных,

      И лишь намеком, смутным и опасным,

      Меня смущает память иногда.

      Мечта, виденье, сон о дальнем лете…

      Причудливы воспоминанья эти,

      Как винных лоз изысканный изгиб.

      Я помню парк, исполненный загадок,

      Где аромат цветов печально сладок…

      – И все, хоть тресни. Что в этом парке еще, ума не приложу!

      – Повтори последние две строчки.

      – Я помню парк, исполненный загадок, – послушно повторил Марсель в предвкушении чего-то вроде скрипок Гроссфихтенбаума, – где аромат цветов печально сладок…

      – Я не был там, – негромко закончил Ворон. – Нет – был… Я там погиб.

      3

      Катари занята с Инголсом и Карвалем. Опять занята, и опять с ними! Дженнифер Рокслей смотрела с сочувствием, но выставить из кабинета королевы зарвавшегося законника и еще более зарвавшегося коротышку придворная дама не могла.

      – Вы