Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб. Вера Камша

где случайность, где собственная глупость, где хитрый вражеский умысел.

      – Увы, свидания не будет, – негромко подвел итог Проэмперадор Севера и свернул карту. – Утром 24-го дня месяца Весенних Волн вверенная маршалу Савиньяку армия покинет Грогге, чтобы, скрывшись из глаз неприятеля, повернуть назад, туда же, откуда она явилась.

      До рассвета оставалось часа три, и маршал собирался их проспать, но лишь дописав приказ, который удивит всех, но своих удивит сильнее.

      Завтра к вечеру егеря проверят дорогу, ведущую на юг, и узнают от местных, что фрошеры здесь не проходили. И в самом городе их тоже уже нет. Куда делись – неизвестно. Получив подобное донесение, Хайнрих хмыкнет, недовольно оглядит генералов и велит идти прямо в Грогге: раз на полпути перехватить врага не получилось, встанем в городе и начнем поиски. Восточная провинция не такая уж и большая, найдем, а потом и раздавим.

      Пропавшая же армия через день объявится у Мрма, городишки, главным достоинством которого является кошачье имечко и то, что из него ведут сразу три дороги, а одна из них вскоре еще и разветвляется. Там можно еще раз оглядеться и попробовать угадать, чего же хотят гаунау на сей раз.

      Почти сгоревшая свеча замерцала, Лионель ее заменил и принялся оттачивать перо. Самые важные приказы маршал писал собственноручно, а этот был важным. Игра в «догонялки», которая замысливалась еще в Кадане, началась, и никто не мог сказать, чем и когда она закончится.

      3

      Повозку, удостоившуюся чести везти генерала Ариго, постарались обустроить как можно удобней, но матрасы и одеяла помогали мало. С самого начала марша все неровности, кочки и ямы немедленно отдавались в раненой ноге, но к боли Жермон притерпелся, а вот оставленный форт было жаль едва ли не до слез. Печальный Язык еще мог защищаться, он хотел защищаться. Старый, заброшенный, он на несколько недель стал нужным и важным, за него были готовы умереть, он поверил, он принял защитников и полюбил, а те ночью ушли. Тихо, воровато, прикрыв обман полусотней конных, которые при первых выстрелах тоже сбегут. Останутся разбитые стены и заклепанные, изуродованные пушки, которым за верность намертво забили горло… Мерзко… Вдвойне мерзко, потому что избитым стенам и реке не объяснишь, что Бруно обыграл старого Вольфганга, Ансел встретил на талигойском берегу дриксов, а защищать камни ради самих камней люди не станут никогда. Форту не объяснишь… Не объяснишь…

      Лекарь ныл, что генерала растрясло, у него жар и надо остановиться. Жермон не давал. Он не для того бросил Печальный Язык, чтобы валяться в палатке под охраной двух тысяч человек. Скрипели колеса, жаловалось на жизнь бедро, морозило и тошнило. Ариго понимал, что врач прав, но гнал людей от больше не защищавшей Талиг Хербсте туда, где им самим придется стать и рекой, и бастионами… Два полка – это немного. Два вовремя подошедших полка могут решить исход сражения, но для этого нужно подгадать… Подгадать и успеть…

      Жермон поежился и украдкой, под плащом,