Наследница. Марина Эргле

напрашивался… Пойдем… – Витя дал мне свою руку. Я ухватилась за нее и на ватных ногах поднялась вверх по лестнице.

      – Ты прям дрожишь вся… Тебе надо успокоиться, ведь все обошлось…

      – Легко сказать, успокоиться… Этот придурок меня чуть не изнасиловал!

      – Может быть, следует обо всем рассказать воспитательнице? – предложил Витя.

      – Нет! – запротестовала я. – Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал! И ты, пожалуйста, никому, никому не говори!

      – Хорошо-хорошо, не волнуйся так… не скажу… Просто я не понимаю, почему ты так боишься, что кто-то об этом узнает? Ты ведь ни в чем не виновата…

      – Витя, ты разве не знаешь, что у нас уже был один такой случай?! Воспитательница во всем обвинила девчонку… Сказала, что она специально дразнила мальчика… Я помню, как все на нее чуть ли пальцем потом не показывали, а мальчишки издевались… Просто, видимо, никому нет до нас дела, и проще обвинить человека, что он сам во всем виноват, чем разбираться в этой ситуации… Поэтому мне просто хочется об этом забыть… А еще больше мне хочется выпить!

      – Да ты еще и пьешь? – удивился Витя.

      – Было бы что и было бы с кем, – гордо хмыкнула я.

      – Ну ладно… У меня кое-что запрятано в комнате… Правда, я хотел оставить это до своего дня рождения, но раз тут такой случай…

      – А что у тебя есть?

      – Пойдем, – улыбнулся Витя и повел меня вдоль по коридору.

      В этот вечер Витя выгнал из комнаты своих ребят, и мы на пару пили с ним дешевый портвейн.

      – Сашка, а ты красивая девчонка, – сказал он, стоя на табуретке и куря в форточку.

      – Вить, да ладно тебе… Я знаю, что я чересчур худая и бледная… – махнула я рукой.

      – Ты не права! – Витя резко выбросил окурок в окно, подошел ко мне и, опустившись передо мной на одно колено, взял за руку. – В тебе есть какое-то очарование… Мне кажется, оно таится в твоих больших бездонных глазах и утонченном лице… Тебя должны были рисовать великие художники вместо Мадонны или Моны Лизы! Но увы, тебя еще не было даже в проекте, когда были написаны эти шедевры искусства, иначе бы твоим портретом восхищались в Лувре… Может быть, я тебя нарисую? Предоставишь мне такую возможность, Саш?

      – Нет! – замотала я головой. – Я не считаю себя красивой и не хочу, чтобы ты меня рисовал! Все будут смеяться…

      – Эх, Сашка, Сашка… дура ты… – фыркнул он.

      – Вить, если ты меня сегодня спас, это все равно не дает тебе никакого права меня оскорблять!

      – Ух ты, какая… «Голубых кровей», что ли? – ухмыльнулся Виктор.

      – Зеленых, – съязвила я.

      – Нет, я серьезно! Неужели ты сама за собой не замечаешь? Все ведут себя одинаково, а ты словно белая ворона… как будто в тебе течет «голубая кровь». Вот скажи, например, почему ты не общаешься с девчонками с приюта? Почему от всех отделилась? Почему ты постоянно одна?

      – Потому что мне нравится быть одной…

      – Почему?

      – Ну что ты заладил «почему-почему!» – разозлилась я. – Потому!

      Затем я на какое-то время задумалась.

      – Я