Собирали злато, да черепками богаты. Елена Владимировна Семёнова

частенько придумывали о нём разные анекдоты, хотя при этом искренне любили его.

      – От Дукатова выдачи нет, – говорили в полку.

      В полку проходила большая часть жизни Владимира Георгиевича, хотя был он женат на чрезвычайно скромной и тихой женщине, родившей ему троих детей и появлявшейся с мужем лишь на крупных полковых праздниках, на которые все офицеры обязаны были являться с жёнами.

      Несмотря на хмурый вид, полковник сразу расположил к себе Вигеля сходством с покойным Императором. Между тем, Дукатов смотрел на следователя с нескрываемым неудовольствием.

      – Я надеюсь, вы не собираетесь арестовывать всех моих офицеров? – без обиняков спросил он, покрутив толстый ус.

      – Всех не собираюсь, – отозвался Пётр Андреевич. – Но вы же понимаете, что мы обязаны найти убийцу, а значит…

      – Господин Вигель, я не знаю, что вы там себе думаете, но никто из моих офицеров не мог совершить подобной гнусности! Я знаю их всех, как родных детей и даже лучше, и могу головой поручиться за каждого из них! Напасть на безоружного сзади! Здесь вам, чёрт возьми, не Хитровка! Вызвать на поединок – дело иное. Такое у нас бывало, хотя это и запрещено законом. Но дуэль – самый естественный способ разрешения конфликта для благородных людей! Если благородному человек нанесено оскорбление, то не идти же ему с этим в суд! Это низко и достойно разве что какого-нибудь ничтожного жидишки-маклёра, но не русского офицера! А потому дуэли будут всегда, пока есть такое понятие, как «честь», но убийства офицера офицером в спину быть не может! Больше мне нечего вам сказать!

      – Господин полковник, я лишь исполняю свой долг, а мой долг подозревать всех, кто имел возможность и причину для совершения преступления, невзирая на мои личные чувства.

      – Хорош долг! Вы, должно быть, господин Вигель, в каждом смертном подозреваете преступника, – Дукатов хрустнул пальцами. – Прошу извинить меня за резкость, но, если вы рассчитываете выцыганить из меня сведения, подкрепляющие ваши подозрения, то напрасно тратите время.

      – Я понимаю ваше раздражение, – отозвался Пётр Андреевич. – Поверьте, мне бы меньше всего хотелось, чтобы к этому преступлению были причастны ваши офицеры, но у нас пока нет иных подозреваемых, если вы можете дать нам хоть какую-то нить в другом направлении, то мы будем вам только признательны. Кто, кроме ваших офицеров, мог находиться ночью на территории полка? Кто мог завладеть оружием убитого?

      – Не спрашивайте, господин Вигель, – мрачно отозвался полковник. – Я уже и сам сломал голову, ища логическое объяснение этому… Караульные божатся, что никого из посторонних не видели. Чертовщина какая-то!

      – Я хотел бы попросить вас дать характеристику офицеров, оказавшихся замешанными в эту историю. Например, что вы можете сказать об убитом подпоручике?

      – О Мишке? Пожалуй, он единственный, о ком я не могу сказать ничего хорошего. Скрытный, крайне неровный,