Братина Сварога. Николай Николаевич Шмигалев

огорчило. Грешным делом они подумали, что встреча с прозорливым старцем им привиделась, однако Теплый Камень, покоившийся на макушке холма, говорил об обратном.

      – Может, надо ещё раз волхва трижды покликать? – предложил Кремнеяр уже однажды сработавший метод. – Вдруг ведун только опосля этого объявляется?

      – Вполне себе возможно, – согласился Ковыла.

      – Ну что, тогда давайте на счет «три»?! – подхватил идею Берестей.

      – Эй, вы там! Не надо никого звать! – раздался строгий голос волхва Святофора. – И вообще, зарубите себе на носу или намотайте на ус, на будущее – в гостях себя надо вести вежливо и культурно. Пришли в лес, считай, пришли в гости. Нечаво попусту шум и гам устраивать. Понятно?

      – Угу! – дружно ответили молодцы, оглядываясь по сторонам в поисках источника голоса.

      – Чего замерли аки столбы? Идите сюды, за Камень заворачивайте! – позвал их волхв.

      Облегченно вздохнув (не «невидимское» колдовство!) гости обогнули валун и увидели Святофора. Седовласый старец стоял на пригорке облаченный в потрепанную длиннополую ферязь, запахнутую на груди и схваченную красным армяком расшитым тайными рунами. Длинные ниспадавшие на плечи волосы, развевались на ветру. Освещенный лучами восходящего из-за заснеженных хребтов солнца, старец и сам весь искрился словно снег. Несколько красногрудых снегирей сидели у него на руках, склевывая с ладоней крошки черного хлеба. Спугнутые подошедшими чужаками пичуги взлетели на Камень и, устроившись поудобнее на валуне стали с интересом разглядывать пришлых. Чуть пониже, на середке склона стояло полукругом несколько деревянных идолов-истуканов, тени которых сходились к подножию Камня.

      – Какова природа-матушка? Ладушка. Белая лебедушка. Краса да и только! – любуясь утренним очарованием просыпавшегося мира, промолвил настроенный на романтический лад старец.

      Добрые молодцы никак не прокомментировали его наблюдение, не найдя подходящих благопристойных слов. Они зачарованно смотрели на открывшееся их взору великолепие суровой таёжной стороны. С холма и впрямь открывался прекрасный вид. Далеко внизу простиралась девственная равнина заснеженного безымянного озера, окруженного вековыми елями и стройными кедрами в снежных «меховых» шапках, надвинутых ими на хвойные «брови». Чуть дальше, за скованным ледяным зеркалом озером, в котором любовались своим отражением белоснежные облака, вздымались в прозрачные небеса мохнатые хребты, хранившие в своих глубоких пещерах древние тайны. И все это диво дивное переливалось на солнце, играя в лучах, словно ограненные самоцветы.

      – Мороз и солнце, день чудесный! – воодушевленно продекламировал ясновидящий волхв, но вовремя спохватился. – Хм! Прошу прощения пращуры. Знаю, что это не моё, но уж больно к месту пришлось. Да простит меня тот «друг прелестный».

      Кандидаты в богатыри переглянулись, недоумевая, с кем это разговаривает тайный волхв, но переспрашивать не стали. Сообразили, коли надо будет, Святофор сам в курс дела введет.

      Постояв