Горсть земляники. Николай Николаевич Шмигалев

разумного на свою историческую родину.

      Кто-то из вас скажет, ну ты Траян и оболтус, ради горсти земляники рисковать карьерой и, возможно, свободой. А я так скажу, поживите-ка на других планетах, не имея возможности хотя бы прикоснуться к колыбели своей расы, тогда критикуйте. В противном случае, помалкивайте в тряпочку.

      В общем, я пошел!

      То есть уже пришел. В ангар.

      Тишина. Никого. Весь персонал сопит по кубрикам и видит лазурно-розовые сны. Вот и здорово!

      Челнок я выбирал недолго, потому что знал какой брать на прокат. Взял самый маленький, санитарный, в бортовом компьютере которого, кстати, были прошиты практически все коды доступа, в отличие от обычных челноков. А так как я знал пароли к основным кодам доступа, благодаря знакомству с одной симпатичной и страстной особой из шифровального отдела нашей академии (кстати, той самой на которой я едва впопыхах не женился), то санитарный челнок мне подходил как никакой другой. Так что зря мои дружки испугались лететь со мной, риск «спалиться» был минимальный.

      Забравшись в челнок, я проверил все системы, включил антиграв и, подняв судно на полметра от площадки, выпрыгнул и вручную затолкал его в стартовую камеру. Закрыв за собой внутренний шлюз, я вновь занял место за штурвалом челнока, задраил в автоматическом режиме его входной люк и ввел код открытия наружного шлюза. Стена передо мной плавно разъехлась в стороны, позволяя беспрепятственно покинуть звездолет.

      Ох, чуть не забыл! Вот же растяпа! Но все равно красавчик!

      Ругая себя за рассеянность и одновременно хваля за своевременное исправление недочета, я ввел совершенно секретный код, к которому я по своему рангу вообще-то не имел доступа, и который включал режим антипеленга. Это режим был активирован для того, чтобы мою безобидную вылазку не засекла недремлющая в отличие от остальных автоматика звездолета и не подняла никому не нужную тревогу.

      Ну что же! Вперед и с песней!

      Точнее в режиме полного радиомолчания.

      Аккуратно, как на занятиях по вождению, я потянул штурвал на себя, и челнок бесшумно выплыл наружу. Чтобы меня не заметил вахтенный на мостике, я провел челнок по левому борту корабля, едва не касаясь его обшивки и, дойдя до разгонных двигателей на корме, направил судно прочь от корабля, держа курс так, чтобы огромные сопла движков скрывали меня от любопытных глаз. Когда звездолет за мой спиной превратился в маленькую точку, а я для потенциальных «любопытных глаз» и вовсе растворился на фоне других «звездочек», я смело направил челнок к Земле. С каждым километром, приближавшим меня к планете, я чувствовал, как во мне нарастает волнение, как все сильнее начинают дрожать руки на штурвале. Что-то похожее, только в разы меньшее, я чувствовал, когда шел на первое свидание со своей неудавшейся «невестой», а ещё когда шел в первый раз «на ковер» к начальнику академии.

      Ах, этот первый раз!

      Войдя в плотные слои земной атмосферы, я силой воли погасил волнение и взял себя в руки. Включив обзорные тепловизионные