СИРТИ. Вячеслав Вигриян

праведный гнев. Так может, стоит возблагодарить судьбу за то, что она выкинула с ним такой финт? Нет, не дождется. При случае, он обязательно вспомнит ей это и судьба обязана будет расплатиться по счетам сполна. А счета немалые между прочим. Лицо Степана никоим образом не выдавало обуревавших его чувств. Наоборот: с каждым новым полным ненависти взглядом оно становилось все более и более отрешенным, холодным.

      Рынок оказался совсем неподалеку. Как и ожидалось – на площади, как раз напротив шатра старейшин. Чего там только не было! Степан даже духом воспрял, а настроение, со скрипом сдвинувшись с нулевой отметки, подскочило по самое некуда. Добрую половину рынка занимали продукты. Начиная от мяса всех сортов, рыбы и заканчивая таким обилием экзотических фруктов и овощей, которых ему сроду не приходилось видеть ни в одном супермаркете.

      Чья-то ладонь коснулась его плеча. Степан дернулся от неожиданности и повернулся назад с той резвостью, на которую был только способен в своем теперешнем положении. Улуша. Стоит, улыбается чуть виновато. В глазах ожидание: прогонит или нет? Он прекрасно понимал ее. Беспокоится сиртя, переживает за своего подопечного. Что ж, может оно и к лучшему. Поводырь ему сейчас ой как нужен. Да и веселее вместе, как бы то ни было. Сочащиеся неприкрытой ненавистью взгляды окружающих, как себя не настраивал, тем не менее с каждой минутой, проведенной вне стен гостеприимного шатра травницы, напрягали все больше и больше. Потому и улыбнулся в ответ, галантный полупоклон изобразил даже, и повел свою спутницу между рядами. Шел медленно, стараясь ничего не упустить. То и дело останавливался возле той или иной вещи, и тогда Улуша начинала весело щебетать, поясняя на своем певучем языке ее предназначение. Всерьез удивляло Степана обилие разнообразной пищи. Как же так? Фридрих Подольский, куратор его группы, утверждал в свое время весьма однозначно: в пищу сирти употребляют лишь мясо своих одомашненных клещей и больше ничего. Совсем ничего, поскольку мясо это содержит все необходимые для нормального функционирования их организмов питательные вещества. Что это, как не имперская пропаганда? И зачем?

      Все посторонние мысли выветрились из головы Степана, когда он увидел высокую пирамиду, выложенную из самых, что ни на есть, настоящих яблок. Небольшие, с зеленой кожурой, выглядели они не то чтобы аппетитно, скорее просто сработал стереотип и желание купить за свои кровно заработанные что-либо, что хотя бы отчасти напоминало о доме. Торговала ими бойкая бабенка с засаленной русой косой, сплетенной так туго, что, казалось, вернуть волосам первоначальное, природное положение будет теперь не в состоянии ни один гребень. Выбрал с десяток яблок, знаками показал, что был бы не прочь упаковать свое приобретение в любую приемлемую тару и после небольшой заминки получил плетеную корзину. Заплатил парой четвертушек (этого оказалось вполне достаточно) и, донельзя довольный своей первой удачно провернутой в мире сиртей сделкой, гордо прошествовал дальше. Улуша, воочию увидев, что