Шопоголик и бэби. Софи Кинселла

дорогой, не припомню, чтобы ты рассказывал мне о Венеции, – с невозмутимой улыбкой сообщаю я Люку. – Смешно, правда?

      – Не волнуйтесь, Бекки, – Венеция с доверительным видом наклоняется ко мне, – любовью всей жизни Люка я никогда не была и прекрасно знаю об этом….

      От удовольствия у меня теплеет внутри.

      – А-а, вот как, – скромненько так говорю я. – Что ж…

      – Ею была Саша де Бонневиль, – заканчивает Венеция.

      Что? Что-о?!

      Любовь всей жизни Люка – никакая не Саша де Бонневиль, а я! Его жена!

      – Ну и конечно, вы, Бекки! – с виноватым смешком добавляет Венеция. – Я говорила о прежних временах. О нашей компании из Браунса. Впрочем, – Венеция отбрасывает за спину свои огненные волосы и снова берется за папку с зажимом и ручку, – вернемся к родам!

      – Да, – соглашаюсь я, приходя в себя. – В принципе, я не прочь рожать в воду, среди цветов лотоса…

      – Кстати, ты бы заскочил как-нибудь вечером, Люк, – прерывает меня Венеция, – повидаться со старыми друзьями.

      – С удовольствием, – кивает Люк. – Мы обязательно приедем, правда, Бекки?

      – Да, – после паузы соглашаюсь я. – Идея супер.

      – Простите, что перебила вас, Бекки, – улыбается Венеция. – Давайте продолжим. Так вы говорите – рожать в воду?

      В кабинете Венеции мы проводим еще двадцать пять минут: и о витаминах болтаем, и об анализах крови, и о всякой всячине. Но мне, если откровенно, не до разговоров.

      Я пытаюсь сосредоточиться, но мешают разные видения. Вот сейчас, к примеру, привиделись Люк и Венеция, одетые, как полагается кембриджским студентам, и страстно целующиеся в ялике. (А может, это был не ялик, а гондола. Словом, лодка такая с шестом.)

      Потом мне представилось, как Люк перебирает длинные рыжие волосы Венеции. И бормочет: «Венеция, я тебя люблю».

      Но это же бред. Чем угодно поручусь, что в любви он ей ни разу не признавался.

      Спорим хоть на… на тысячу фунтов.

      – Бекки!

      Оказалось, прием уже закончился. Люк и Венеция поднялись и ждут, пока я спущусь на землю.

      – Так вы составите для меня программу родов, Бекки? – спрашивает Венеция, открывая дверь.

      – Не вопрос!

      – Только смотрите, без лишних подробностей! Я просто хочу иметь представление о том, какими вы видите будущие роды. А тебе, Люк, я позвоню. Наши общие знакомые будут не прочь повидаться с тобой.

      – Отлично! – Оживившись, Люк целует ее в обе щеки, и дверь за нами закрывается.

      О чем думает Люк, понятия не имею. Честно говоря, я понятия не имею, о чем думаю сама.

      – Ну что же… – наконец произносит он, – впечатляет. Весьма впечатляет.

      – Э-э… да!

      – Бекки, – Люк внезапно останавливается, – я должен извиниться перед тобой. Ты была права. Прости, что я не хотел идти сюда. Да, я действительно судил предвзято и глупо. А ты приняла абсолютно верное решение.

      – Значит… ты не против, чтобы нашим врачом была Венеция?

      – Ничуть! – В смехе Люка слышится недоумение. – А ты? Ведь ты, кажется, мечтала об этом?

      – Ну…