Годы жизни. В гуще двадцатого века. Борис Сударов

на мгновенье просвет, я юркнул в него, присел на колени и стал заполнять матрасник и наволочку жесткой, колючей мелко нарезанной соломой.

      – Потуже набивай, – советовал сидевший рядом на корточках рыжий парень, – через месяц вся эта солома превратится в труху.

      Прислушавшись к совету, я затолкал в матрасник еще немного соломы, ногами утрамбовал ее, добавил еще, затем встал, взвалил матрас за спину, взял в руки подушку и пошел в свою батарею.

      Войдя в помещение, еще с порога увидел, что мое место уже занято. На туго набитом круглом, как рядом стоящая печь матрасе, возлежал мой недавний знакомый, лобастый блондин, который за ужином в столовой сидел рядом со мною. Заложив руки за голову, он неуклюже вертел задом, пробуя, удобно ли будет ему спать на своем матрасе.

      – Что ж ты занял мое место? – Я остановился перед ним, снял с плеча матрас и поставил его на пол.

      – Чего-о? – зло нахмурив брови, вызывающе спросил лобастый.

      – Здесь лежали мои постельные, – сказал я.

      – Ничего не знаю, место было свободное.

      Я стоял в нерешительности, не зная, как поступить: уступить или нет.

      – … а твои шмотки, – продолжал лобастый, – вон где.

      Он кивнул в сторону, где у самого окна на нарах лежали мои вещи.

      Мне не хотелось уступать, но и ввязываться в драку я тоже не решался. Лобастый был явно сильнее меня.

      Я положил матрас с подушкой на свободное место и вышел во двор: хотелось побыть одному, остыть, успокоиться после неприятного разговора с этим вороватым субъектом.

      Был теплый летний вечер. Солнце уже закатилось за горизонт, и на свою космическую вахту заступила луна.

      Я бродил по темному опустевшему двору, перебирая в памяти все, что случилось за минувший год со мной, с нашей семьей.

      Как там мама с папой, как Ева? Я присел на какое-то бревно у забора, задумался, что ждет меня здесь, в этом чужом для меня окружении?..

* * *

      Наступил сентябрь. Однако занятия, против ожидания, не начинались, школа готовилась к зиме: утеплялись жилые помещения, на склад завозились продукты, теплые вещи.

      А вскоре вся наша батарея во главе с комбатом – лейтенантом Хруцким выехала на лесозагатовки.

      Первый день ушел на обустройство. На возвышенном месте, на небольшой сухой поляне разбили палаточный лагерь, в новые зеленые армейские палатки ребята натаскали сухих сосновых веток, прикрыли их брезентом, поверх положили свои одеяла. Оборудовали палатку для хранения продуктов, место для котла, в отдалении за густым кустарником соорудили нехитрый туалет. Были укомплектованы бригады из трех человек, указаны участки, определена норма.

      И на следующий день зашумело, загудело вокруг. Заскрипели пилы, застучали топоры, с треском и хрустом падали деревья, тревожно голосили перепуганные птицы.

      К вечеру выяснилось – выполнить норму удалось немногим, не под силу она оказалась и мне.