Соль. Максим Пэйн

й страницу семейного альбома, я завершил эпопею воссоздания древа нашей родословной. Единственную, уже считавшуюся утерянной, черно-белую фотокарточку прадеда мама обнаружила на антресолях в старой квартире родителей. Я знал о существовании фотографии со слов бабушки, но она никак не могла вспомнить куда ее положила. Долгие годы в моем альбоме зияла пустая страница и вот, в эту пятницу, вернувшись домой после работы, я обнаружил на столе потрепанный кусочек бумаги с изображением прадеда. Бабушки давно уже нет в живых, и она не видела как я прыгал от радости, наконец заполучив драгоценную фотографию ее отца.

      Воссоздание родового древа было моим хобби с самого детства. Увидев у соседей настенный плакат родословной в виде цветущего дерева с вклеенными круглыми фотографиями родственников, я полностью увлекся идеей построения древа моей семьи и подошел к процессу творчески. Я переворошил кипы семейного архива в поисках нужных фотографий, расспросил бабушек, дедушек и всех мало-мальски близких родственников об истории нашего рода, семьи и о происхождении нашей фамилии. Будучи школьником, после уроков по четвергам мы с папой ездили в городской архив, и я перебирал старые газеты в поисках записей о моем дедушке, герое Отечественной войны, искал заметки о родственниках. В итоге, я создал целый альбом, посвященный нашей семье, который стал фамильной реликвией и объектом внимания семейных посиделок. Моя жена Анна всегда поддерживала меня в моем увлечении и считала, что семейное древо будет лучшим подарком нашим будущим детям, и они смогут передать его последующим поколениям.

      Полностью заполнив альбом своей родословной, я решил переключиться на изучение рода своей жены. На этот раз процесс пошел намного быстрее, поскольку после переезда с отцом из маленькой деревушки в Москву у Анны сохранился альбом с фотографиями ее семьи и вырезками из местной газеты. К тому же, у меня уже был большой опыт в воссоздании родословной и весь необходимый материал был под рукой. Таким образом, через полгода альбом уже красовался на полке, но на этот раз отсутствовала фотография дедушки моей жены. Я нигде не мог найти его изображение: ни отдельного, ни на общих фотографиях, ни в газетных вырезках.

      Однажды, рано утром, листая альбом, я снова наткнулся на эту пустую страницу, которая придавала всему альбому некую незавершенность. С соседней страницы на меня глядели большие грустные глаза бабушки Анны. Я мысленно прокручивал в голове предстоящие на день дела, когда Анна позвала меня завтракать.

      – Аня, а ты хотя бы помнишь, как выглядел твой дедушка? – спросил я, входя на кухню. – Мы могли бы попросить какого-нибудь художника нарисовать его портрет по твоему описанию. Наши дети будут иметь представление о том как он выглядел.

      – Я уже говорила, что никогда не видела его лично, – сказала Анна, накладывая мне овсянку. – Ты и без того проделал огромную работу. Нет фотографии! Ну и пусть! У многих вообще никаких нет!

      – Просто каждый раз, как я открываю альбом, я натыкаюсь на пустое место, и оно не дает мне покоя.

      – Мне кажется, ты слишком зациклился на своем хобби! Странно, конечно, что нет ни одной фотографии. Папа часто упоминал о дедушке, говорил, что он был знаменит.

      – И чем он прославился?

      – Сама не знаю. Он не объяснял. А я, может, и не спрашивала.

      Анна принялась есть кашу, поглядывая на часы. Уже рассвело. Сквозь распахнутое окно с улицы доносился суетливый говор птиц и надорванный крик ворон.

      – Андрей! Я знаешь, что вспомнила? – она вдруг уставилась на меня, помешивая овсянку.

      – Что именно?

      – Совсем вылетело из головы. Фотография есть. Я видела ее один раз перед тем, как мы перебрались в Москву.

      – Так где же она?! – я почти подпрыгнул на стуле.

      Анна молчала, медля с ответом.

      – Так где же она? – я повторил вопрос.

      – На его могиле, – она пробормотала, скривив рот. – Мы навестили ее вскоре после смерти деда, непосредственно перед тем как покинуть деревню.

      – Ну вот! – я вздохнул огорченно и мое воодушевление мигом улетучилось.

      – Я даже не уверена о ее существовании на данный момент, – Анна пожала плечами. – Как никак десять лет прошло уже.

      – А как она выглядела?

      – На камне, по-моему, было изображение – маленькое и темное, вставленное в стеклянное окошко. С трудом различишь черты лица.

      – Фотография должна быть на месте. Что с ней случиться-то в стеклянном окошке? – я медленно ковырялся ложкой в тарелке, размышляя над услышанным.

      – Андрей, не расстраивайся, – голос Анны прозвучал прямо над ухом и вывел из задумчивого состояния. Альбом замечательный и без фотографии дедушки. Просто напиши даты его рождения и смерти и этого будет достаточно.

      – Хорошо, ты права! – я сказал, абстрагируясь от донимавших меня мыслей. Хотя в глубине души я все же не был согласен,