Последние пророчества Даниила. Первая книга трилогии «Эстафета духа». Алексий Лебедь

ты костёр в себе нашёл.

      Божья Искра!.. Знать о Боге впереди наш разговор —

      Новый сказ прочтём в итоге… Бога нет? Про то наш спор.

25.03.97 г.

      Петушиный бой

      (сказка)

      Припомнил вдруг чужой курятник, себя – настырным петушком —

      Горластый фраер и развратник, а холка – с юности пушком…

      Внутри сидит петух облезлый и стережёт подшефных кур!

      Быть может, нрав его помпезный, ну, сколько он имеет шкур?

      Что ж, с ним бы драться и не стал я, но заприметил на шесте,

      Среди кудахтающей стаи девицу-курочку в гнезде!

      Она несла златые яйца и хороша была собой:

      Умна, стройна. Влюбился, братцы! Не я ли встретился с судьбой?

      Очаровал меня тот голос и мыслей зрелых глубина!

      Она ржаной клевала колос, от жердей выгнулась спина…

      Мне пташку сразу захотелось в царевну-лебедь превратить.

      Та мысль крутилась и вертелась. Стал чаще в гости заходить.

      А что ж петух тот, бедолага, – неужто сможет всё стерпеть?

      Хозяин там пока он, благо, – давно пора рассвирепеть!

      Нашли с ней общее мы дело и перья начали крутить.

      Причёски делали умело – друг друга начали учить.

       Ещё пришла в курятник галка (мужского рода), вместе мы

      Кольцо замкнули, взяли прялки – из перьев стали ткать холсты.

      Потом и вовсе обнаглел я – гулять с ней начал при луне,

      Прелестным голосом запел вдруг и уж почти сманил к себе.

      А что ж «лопух» тот – свирепеет, уж кровью налиты глаза!

      От злобы холка багровеет, – вот-вот появится гроза!

      И грянул гром из туч небесных! Вскипел от ревности «лопух»,

      Когда клевать мы стали вместе… И не беда, что слеп и глух!

      Он шпоры старые расправил, острее когти наточил,

      И вздрогнуть спящих кур заставил, когда вовсю заголосил!

      Уселись все наседки дружно, притихли сразу голоса…

      И наш петух – зевать не нужно, – готовит шпоры

       А глаза – Горят задором. Взгляд что искры.

      Не перья – пламенный костёр! Такой же глоткой голосистый.

      А каждый коготь что топор!

      И вот пошёл наш друг огнистый, игривой яростью дыша, —

      Глаза горят, от шпор лишь искры… И начал кур он потешать!

      Ах, что тут было, – рассказать бы – сцепились вместе петухи…

      Да разве кто сейчас разнял бы? Не стали б ради чепухи

      Они щипать друг другу перья, свои случайно подставлять,

      Чтоб петушиное всё племя кровавым потом прославлять!

      Не знаю, сколько это длилось – давно померкли небеса.

      Лишь пыль в курятнике клубилась да хрип похож на голоса.

      Сидит и курочка, примолкла… Блестят печальные глаза…

      Из-за неё ведь вся размолвка – вон, с кровью, пуха полоса!

      Сцепились, бьются не на шутку! У старика ли хватит сил?

      А наш петух кричит: «Спущу-ка тебе я шкуру – не просил.

      В чужое вмешиваться дело! Ах, старый пень, сидел бы, спал!»

      И снова