Новые фарисеи. Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий

(Пытается направить разговор в другое русло.) Такое дело как ваше… гм… возвращение, надо бы торжественно отметить.

      ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Обязательно!

      КАТЕНЁВ. Не время сейчас праздники праздновать. Проклятую гидру еще не до конца разгромили, опять же не всех бандитов перещелкали… Какие сейчас могут быть гуляния!

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Какую гидру?

      КАТЕНЁВ. Антанту. Чтоб ей повылазило проклятой!

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Ее уже давно нет, Григорий Калиныч! Всё, конец ей настал!

      КАТЕНЁВ (смущенно). Забыл… Опять забыл!

      ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Зато теперь НАТО есть. Похуже Антанты зверь.

      КАТЕНЁВ. Что за Ната?

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Потом объясню. Долго рассказывать.

      КАТЕНЁВ. Ничего, ребята, не горюй! Устоим! Была бы вера, а с верой никакой враг не страшен.

      (Входит ЛИКА.)

      ЛИКА. Здравствуйте! (Она весела, но веселье сходит с ее лица после того, как она, посмотрев на Катенёва, затем на родителей и портрет, вновь устремляет свой взгляд на Катенёва.) Вот это да…

      ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (мужу). Объясни ей… Я… У меня… (Крутит пальцами у висков.)

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Да, Лика, это – твой прадед. Григорий Калиныч Катенёв.

      КАТЕНЁВ (протягивая руку Лике). Такие дела, Лика… Здравствуй!

      ЛИКА (растерянно Катенёву). Можно я сяду? (Садится на стул.)

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (Лике). Чудес не бывает, но иногда случается… Григорий Калиныч был тяжело ранен в бою. Уникальный случай! Восемь десятков лет проспал!

      ЛИКА. Вот это да! (Протягивает руку к фуражке Катенёва). Можно?.. (Катенёв дает Лике фуражку). Настоящая?!

      КАТЕНЁВ (кивнув головой). Видать, рукояткой нагана по затылку саданули. Вмиг сознанья лишился, ничего не упомню.

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Теперь журналисты, ученые, прочие-всякие – все в дом повалят.

      КАТЕНЁВ. А ты их гони! Я не клоун в цирке, а человек. Пригляжусь маленько – и в бой!

      ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. В какой бой?

      КАТЕНЁВ. Сама говорила: Ната России грозит. Что же, по-твоему, я в стороне отсиживаться буду?

      ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (не то с удивлением, не то с испугом переглянувшись с мужем). Нет, дедушка, с НАТО тебе уже не воевать. Отдыхай, ты свой отдых заслужил.

      КАТЕНЁВ. Шутишь что ли? Как же это я сидеть буду, когда…

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (ласково перебивает). Теперь другое время, Григорий Калиныч. Вы со своей саблей не воин. Увы, но это так! Дайте срок, сами все поймете.

      КАТЕНЁВ. Что я пойму? Я и так все понял: Антанту отшили – Ната лезет. Ничего, и Нату отошьём! Городская ЧеКа где сейчас располагается? (Супруги Леденцовы ошалело смотрят друг на друга и молчат.) Ничего, своих я и сам найду!

      ЛИКА. Восемьдесят лет прошло, Григорий Калиныч…

      (Пауза.)

      КАТЕНЁВ (с болью). Забыл!.. Опять забыл!.. (Садится на стул, низко опускает голову. После паузы.) Неужели я больше ни на что не сгожусь? Хоть кем, хоть куда – на всё согласен! Только отдыхать не заставляйте, помру я тогда…

      ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Не бойтесь, Григорий Калиныч, отдыхать вам не дадут. Ребятишки на разные встречи по школам затаскают.

      КАТЕНЁВ (радостно).