Пассажирка. Александра Бракен

которые доставили бы ее в реставраторское крыло. Может, маме пришлось задержаться в кабинете, а может, она позвала к себе Элис, чтобы поговорить наедине.

      Крыло оказалось опустевшим, за исключением охранника Джорджа, кивнувшего в знак приветствия, когда она прошла мимо, направляясь в коридор.

      – Мама у себя, – сказал Джордж. – Пришла несколько минут назад с сияющей дамой на каблуках.

      – Спасибо, – поблагодарила Этта, быстро огибая его.

      – У тебя ведь сегодня концерт? – крикнул он. – Удачи!

      Концерт, репетиция, разминка…

      – …Годами меня не слушаешь!

      Она едва узнала пылающий гневом голос Элис, который та столь редко повышала. Его приглушала закрытая дверь, но ярости в голосе хватило, чтобы пронестись по коридору и достичь ушей Этты.

      – Ты не посмеешь звонить, Элис, – продолжила мама голосом куда спокойнее.

      Колени Этты словно бы превратились в воду; девушка стояла за дверью кабинета, прижимая к ней ухо.

      – Я ее мать и, вопреки твоему мнению, знаю, что лучше для моего ребенка. Пришло ее время – и ты это знаешь. Ты не можешь просто взять и сбить ее с пути без последствий!

      – К черту последствия! И к черту тебя за то, что думаешь о них, а не о ней. Она не готова. Не прошла соответствующую подготовку, и нет никакой гарантии, что этот путь ей подходит.

      Не готова. Слова Элис разорвали ее сознание. Не готова к чему? К дебюту?

      – Я безумно люблю тебя, ты же знаешь, – продолжила Роуз. – Ты сделала для нас больше, чем я могу выразить или отблагодарить, но прекрати со мною сражаться. Ты не понимаешь и явно не знаешь Этту, если недооцениваешь ее. Она справится.

      Между частыми ударами сердца и ошеломлением, растекавшимся по венам, Этта снова и снова повторяла услышанное, прежде чем поняла, что на самом деле мама борется за нее, что это Элис пытается ее удержать.

      Она собирается отменить дебют.

      – А ты явно не любишь ее так, как я, если готова бросить на съедение волкам.

      Элис собирается отменить дебют.

      Ради которого она бросила настоящую школу.

      Ради которого бросила Пирса.

      Ради которого репетировала каждый день по шесть часов.

      Этта распахнула дверь кабинета, заставив Роуз и Элис оторваться от сверления друг друга взглядом.

      – Этта… – быстро встав, начала мама, – разве ты не должна быть внизу?

      – Не знаю, – сказала девушка, ее голос дрогнул от злости, когда она уставилась на Элис. – Мне надо быть внизу или просто пойти домой? Или я и с этим не справлюсь?

      Желудок скрутило, когда Элис протянула к ней руку, пытаясь заманить ее в кабинет, в успокаивающий капкан рук. Словно Этта снова стала ребенком, нуждающимся в успокоении.

      В глазах Элис было что-то острое, оценивающее, что немедленно вызвало у Этты дрожь паники. Она знала этот взгляд и точно знала, о чем думает старуха.

      – Думаю, утеночек, мы должны пойти домой. – Она повернулась и встретила спокойный взгляд Роуз. – Там