Своенравный подарок. Кира Стрельникова

и уснула – организм утомился от переживаний и решил дать хозяйке полноценный отдых.

Этим утромОсобняк маркизы де ла Ресадо

      Ионель в ярости металась по спальне, разрывая в клочья тонкий льняной платок. Ничего не получилось! Эти Салласы оказались слишком проницательными, ррыхровы потроха! Как сказала эта девчонка, Тересия, кажется, невесту Ива просто не выпустили из дома, справедливо подозревая подвох. И что теперь делать? Завтра уже церемония, за этой Антонией строго приглядывают, и… Ив окажется женат. На пигалице, так подло перебежавшей дорогу ей, Ионели. Маркиза упала на кровать, кусая губы и часто моргая, – в глазах все поплыло от злых слез. Внизу уже лежало официальное приглашение от канцелярии ее величества на торжественный прием в честь свадьбы племянницы. Весь город гудел от этой неожиданной новости: гадали, кто же избранник девицы, уже два года как появляющейся при дворе и не обратившей свое внимание ни на кого из перспективных молодых людей.

      Маркиза тихо завыла и сжала остатки платка в пальцах, потом решительно вытерла мокрое лицо и села на кровати.

      – Хватит истерить, – негромко приказала она себе. Не все еще потеряно. Брак будет считаться расторгнутым, если кто-то из пары изменит другому и брачный узор исчезнет, как и третий дар. Хорошо, что это не обычный политический союз, разорвать который было бы в разы сложнее. Пришлось бы убить своенравную девчонку, а так надо всего лишь подложить ее в постель к другому мужчине. Ионель прищурилась, уставившись в пространство перед собой: а почему бы все же не попробовать идею с побегом? Ведь после церемонии за этой Антонией вряд ли будут так уж пристально следить – дело сделано, обряд проведен. Ободренная новой идеей, Ионель отправилась проверять гардеробную на предмет подходящего для вечера наряда.

На следующий деньВо дворце

      Проснулась Тони поздно, действительно выспавшись и отдохнув. Но едва девушка открыла глаза и увидела лежавшее на кресле платье, настроение стремительно поползло вниз. Стрелки часов показывали десять; королева сказала, церемония назначена на полдень. У нее осталось два часа свободы, относительной, конечно. Помрачнев, Антония сползла с кровати и побрела в ванную приводить себя в порядок. Пока она умывалась, пришли служанки, и спальня наполнилась веселым щебетом, солнцем – шторы раздвинули, и яркие лучи позолотили комнату – и суматохой. Едва Антония показалась на пороге ванной, как ее тут же окружили, подхватили под руки и подвели к пуфику у туалетного столика. Девушка ахнуть не успела, как служанки уже стянули с нее ночную рубашку и шустро начали облачать ее сначала в нижнее белье, а потом и в платье. Где-то в середине процесса появилась Эстер, взволнованная, с таинственной улыбкой и блеском в глазах.

      – Милая, это тебе. – Старшая герцогиня протянула дочери небольшой пакет, украшенный бантом. – Наденешь вечером. – Тут щеки Эстер слегка порозовели, она явно смутилась и отвела взгляд.

      Антонию тотчас начало грызть любопытство, однако при служанках