Гарантия на любовь. Шэрон Кендрик

усугубила проблему, рассказав все женщине, на беду оказавшейся журналисткой какой-то низкопробной желтой газетенки!

      Это и стало главной причиной ее увольнения – она перешла границы дозволенного, предав доверие к ней важного гостя. Когда Алек звонил со своей жалобой на статью в центральной газете, Элли казалось, что телефонный провод просто вот-вот вспыхнет.

      Элли поставила велосипед на стоянку возле общежития для младшего обслуживающего персонала «Хог». Приковав велосипед к перилам, она открыла входную дверь. У нее был месяц на поиски нового жилья и работы. Она снова вернулась к тому, с чего все начинала, – ни репутации, ни возможностей.

      Она пошла по коридору в свою маленькую комнатку, и внушительный раскат грома послышался над домом. Было так темно, что она включила свет. Воздух, казалось, был пропитан влагой, и пряди, выбившиеся из ее хвоста, прилипали к шее. Элли наполнила чайник и тяжело опустилась на кровать, ожидая, пока он вскипит.

      Что ей теперь делать?

      Она уставилась на постеры, висящие на стенах, – изображения Парижа, Нью-Йорка и Афин. Она планировала когда-нибудь посетить эти места, став успешной хозяйкой собственного отеля – теперь это, похоже, никогда не произойдет.

      Раздался пронзительный звонок в дверь, и Элли вздрогнула. Пригладив руками волосы, она побежала по коридору и открыла входную дверь – и сердце ее мучительно сжалось, когда она увидела человека, стоявшего на пороге. Наверное, ей все это чудится – иначе с чего бы Алеку Сарантосу приезжать к ней домой?

      Несколько больших дождевых капель упали на его черные волосы, и бронзовая кожа сияла, точно лицо было высечено из отполированного камня. Элли успела позабыть, какими глубокими были его голубые глаза, но сейчас в них сверкали какие-то искорки негодования.

      Кожу Элли словно закололо иголочками, а грудь начала ныть, точно узнав присутствие мужчины, способного доставить ей неземное наслаждение своими ласками. Она почувствовала, что краснеет.

      – Мистер Сарантос, – произнесла она, скорее, автоматически – однако по тому, как в циничной усмешке изогнулись его губы, поняла, что он счел ее слова оскорбительными.

      – О, увольте, – тихо произнес Алек. – Я полагаю, мы знаем друг друга уже настолько хорошо, что ты можешь называть меня Алек, не так ли?

      – Что… что вы здесь делаете?

      – Никаких предположений? – спросил он бархатным голосом.

      – Желаете насладиться тем фактом, что меня уволили по вашей вине?

      – Ах, вот как, – мягко парировал Алек, – вообще-то ты ухитрилась сама потерять работу. Ну, так мне можно войти?

      Элли сказала себе, что она не обязана его впускать. Вряд ли он станет рваться внутрь и выламывать дверь. Хотя по его виду он вполне способен на такое. Однако ей стало любопытно, что привело его сюда, и к тому же день обещал быть долгим и бессмысленным.

      – Если вы настаиваете, – произнесла она, поворачиваясь к Алеку спиной и направляясь по коридору в свою комнату. Она слышала, как он закрыл дверь и последовал