Богиня маленьких побед. Янник Гранек

настаивать не стала. Потом взяла у этих господ их вещи и спряталась среди вешалок.

      Ближе к часу ночи я облачилась в свой сценический костюм, весьма достойный наряд, особенно по сравнению с тем, что можно было увидеть в некоторых модных кабаре. Он представлял собой кокетливую матросскую форму: блузка, короткие, белые атласные шорты и пышный темно-синий галстук. Вполне естественно, что накрасилась я тоже, как на парад. С ума сойти! В те времена я наносила такой слой грима, что походила на картину. Вместе с девушками мы исполнили свой номер – Лиза опять перепутала половину па – и уступили место исполнителю комических куплетов. Троица сидела у эстрады, имея все возможности по достоинству оценить наши оголенные ноги. Причем мой фантом проявил не меньше рвения, чем остальные. Потом я вновь заняла свой пост в гардеробе. «Ночная бабочка» была небольшим заведением, в котором нужно было заниматься всем понемногу – и танцевать, и продавать сигареты в перерыве между двумя номерами.

      Когда он несколько мгновений спустя подошел ко мне, мои подруги, в свою очередь, тоже ухмыльнулись.

      – Прошу прощения, мадемуазель, мы с вами знакомы?

      – Я частенько вижу вас на Ланге Гассе.

      Чтобы скрыть смущение, я сделала вид, что ищу что-то под стойкой. Он стоически ждал.

      – Я живу в доме шестьдесят пять, вы в семьдесят втором. Но днем я одеваюсь не так, как сейчас.

      Мне хотелось его немного подразнить; в молчании этого человека было что-то трогательное и умилительное. Он выглядел совершенно безобидным.

      – Что вы делаете на улице по ночам, не считая, конечно, разглядывания носов башмаков, которые ведут вас вперед?

      – Я люблю думать на ходу, по правде говоря… на ходу у меня это лучше получается.

      – Что же так поглощает все ваши мысли?

      – Я не уверен…

      – Что я в состоянии понять? Знаете, у танцовщиц тоже есть голова!

      – Меня интересуют вопросы истины и доказательности.

      – Дайте-ка я угадаю… Вы изучаете философию. Проматываете отцовские деньги, изучая дисциплины, которые вам ровным счетом ничего не дадут, разве что позволят унаследовать семейное предприятие по торговле трикотажем.

      – Ну… вы не ошиблись, почти. Я действительно интересуюсь философией, но учусь на математическом факультете. А отец мой и правда управляет фабрикой по пошиву готовой одежды.

      Он, казалось, и сам был удивлен, что так много говорил.

      Затем согнулся пополам, пародийно козырнув мне с видом заправского военного:

      – Меня зовут Курт Гёдель. А вас – фройляйн Адель. Правильно?

      – Почти. Но вы же не можете знать всего!

      – Дело лишь за доказательством.

      Он попятился, ушел и растворился в плотном потоке, со всех сторон толкаемый клиентами.

      После закрытия я увидела его опять – в этом он полностью оправдал мои надежды.

      – Можно я вас провожу?

      – Я же помешаю вам думать. Страсть как люблю