Любовь с препятствиями. Рейчел Томас

изменился. Он был все еще невероятно красив, но по-другому. Острые черты лица, выдающиеся скулы и сжатые губы были особенно заметны во флуоресцентном освещении. Ей нужно собраться, нельзя показать, что она нервничает. – Как и не пытаюсь спрятаться, Казим.

      – Не думаю, что тебе удалось бы спрятаться с этой невероятной прической. – В угольно-черных глазах сверкнула ярость, когда он посмотрел на ее парик.

      Эмбер не сдержалась и снова дотронулась до парика:

      – Это часть моей работы…

      Казим подошел и встал перед ней, пожалуй, даже слишком близко, но Эмбер старалась сохранить легкомысленный тон. Его раздражение из-за парика радовало ее, придавая столь необходимые для сопротивления силы.

      Казим снова обдал ее презрением, как в ночь свадьбы. Воспоминания были живыми, словно это произошло вчера, а не много месяцев назад.

      Той ночью он отказался от нее, пренебрежительно отклонив неуклюжие заигрывания, и высмеял ее любовь. Его не интересовали ее чувства. Нужно быть сильной. Ему не удастся ранить ее снова.

      – А это? – Он схватил обрамлявшие нижнюю часть корсета перья. Она подавила желание отпрянуть, почувствовав тепло его прикосновения. – Это тоже часть работы?

      – Да. – Девушка оттолкнула его руку. Она никогда не признается ему, что он разрушил ее судьбу. – Моя жизнь тебя не касается. Ты об этом позаботился.

      Он выпрямился, буквально заполнив собой тесный закуток.

      – Жизнь? Ты называешь это жизнью? – В черных глазах сверкала ярость, он сверлил Эмбер взглядом, словно пытался вызнать все секреты ее души.

      – Не беспокойся. Никто не знает, кто я такая.

      – Это объясняет, почему тебя было так сложно найти.

      – Я не хотела, чтобы меня нашли. Я часто переезжала.

      – Чтобы вести сомнительный образ жизни?

      – У меня есть планы, Казим. Я записалась на художественные курсы…

      Она пожалела о своих словах, как только они сорвались с языка.

      Он глубоко вздохнул, пытаясь обрести спокойствие.

      – А что по поводу твоего долга?

      – Долга? – выпалила Эмбер. – Вспомни, что ты сказал в нашу первую брачную ночь. Мы выполнили наш долг, и теперь я могу вернуться к своей семье.

      Она стояла и смотрела на Казима, и в сердце на мгновение вспыхнула глупая надежда: неужели он понял, что любит ее? Однако Эмбер мысленно отмахнулась. Казим появился здесь не из любви к ней. Но зачем он приехал, если не хочет иметь с ней ничего общего? Он наверняка с радостью избавился бы от этого брака.

      Хмурое выражение его лица вынуждало ее хранить молчание. В его глазах глубокого черного цвета, в которые Эмбер мгновенно влюбилась, сверкнули золотые искорки, когда он с грустью посмотрел на нее.

      – Не могу поверить, что ты прячешься в Париже, особенно в этой части города.

      – Ты предпочел бы, чтобы я оповестила весь мир о том, где нахожусь?

      Отчаянный выпад достиг цели, и Эмбер почувствовала удовлетворение, когда Казим стиснул челюсти, а в его глазах