Небо над бездной. Полина Дашкова

Соня взглянула на приятную пару. Мужчина делал заказ, женщина разговаривала по телефону.

      – Это их вы испугались? – спросила Соня на улице.

      – Не важно, – он рванул вперед, бегом.

      Соня отстала немного и заметила, что у него из-за ворота куртки торчит что-то.

      – Макс, подождите, стойте, у вас ярлык болтается, надо оторвать.

      – А, да, я забыл, – он притормозил на минуту.

      Соня дернула капроновую леску, чуть не порезала палец. В руках у нее остался бумажный ярлык и приколотый к нему пластиковый пакетик с лоскутом ткани, кнопкой и белым клочком пуха.

      – Давно вы так ходите? – спросила она.

      – Куртку я купил только что, тут неподалеку, в торговом центре, как и всю прочую одежду, от ботинок до нижнего белья.

      – Куда же вы дели то, что было на вас надето?

      – Выбросил.

      – Зачем?

      – Потом объясню. Сейчас некогда. Соня, слушайте очень внимательно, – он взял ее под руку, она почувствовала, как сильно он дрожит.

      – У вас нет температуры? Мне кажется, вас знобит. Хотя бы застегните куртку.

      – Умоляю, молчите и слушайте! Вы продолжаете опыты под крышей Кольта. Они будут рядом, держать вас под контролем, психологически обрабатывать.

      – Макс, куда мы идем?

      Они не шли, а бежали, причем Макс то и дело оглядывался, чуть не вывихивая шею. Было скользко и слякотно, с неба посыпалась какая-то липкая гадость, снег с дождем.

      – Вы должны поддаться на их уговоры, притвориться, будто ничего не имеете против.

      – Погодите, Макс, я так не могу. Вот еще кафе, давайте зайдем, мне холодно, мокро, я хочу выпить кофе и выкурить сигарету.

      – Нет. Нельзя, – он резко остановился, огляделся.

      – Макс, никто за нами не идет, расслабьтесь вы хоть немного. Что бы вы сейчас ни говорили, я все равно не слышу, не понимаю.

      – Ладно. Вы правы. Так разговаривать невозможно.

      В маленькой кофейне играла музыка. Компания подростков громко болтала и смеялась, сгрудившись перед раскрытым ноутбуком. Две аккуратные старушки чинно пили кофе. Больше никого не было. Соня подошла к стойке, заказала себе двойной эспрессо, Максу ромашковый чай.

      – Стало быть, вы думаете, что имхотепы хотят натравить друг на друга мужчин и женщин? – спросила она, вернувшись за столик.

      – Я не думаю. Я знаю. Они уже это делают.

      – Зачем?

      Внезапно Макс засмеялся. Смех был тихий, на дребезжащей высокой ноте. Соня решила подождать, пока он придет в себя, спокойно выпила свой кофе, закурила. Музыка кончилась, и странный смех стал слышен на всю кофейню. Подростки не обратили внимания, а старушки тревожно уставились на Макса.

      – Ну, все, все, тихо, – не выдержала Соня, – глотните чаю или лучше съешьте что-нибудь.

      Макс уже не смеялся, а плакал, горько, по-детски шмыгал носом.

      – Вечный вопрос. Вопрос-ловушка, – пробормотал он и высморкался в салфетку. – Соня, зачем был большевизм в России? Нацизм в Германии? Зачем на один маленький двадцатый век