Тайный Дозор. Николай Желунов

если они только ждут инициации.

      Нелли поселилась в соседнем доме. До ее появления я наслаждался положением единственного Иного во всем микрорайоне. И странное дело, при первом же взгляде на нее, еще тогда, осенью, я почувствовал тревогу.

      – Если ты домой, – сказала Нелли, – то, возможно, тебе будет интересно: несколько Темных сидят у твоего подъезда в машинах и греются разведенным спиртом.

      Сердце мое упало. Значит, все-таки вычислили.

      – А если не домой? – спросил я.

      – Тогда, полагаю, дела твои совсем плохи.

      Я спрятал фонарик, без сил опустился на лавку рядом с девушкой.

      – Спасибо, что предупредила. Долго ждала?

      – Не очень. Тебе повезло, что я шла мимо твоего дома и заметила их. Я взяла книжку, чтобы скоротать время.

      Рассеянный свет уличного фонаря упал на потертую обложку: Джек Керуак «На дороге».

      «Умеешь читать на ощупь?» – хотел сострить я, но осекся. Конечно, Нелли была слабенькой Иной – шестого, от силы пятого уровня, – но уж не замерзнуть на автобусной остановке в двадцатиградусный мороз и при этом наслаждаться чтением в почти полной темноте – даже для нее в этом нет ничего сложного.

      На вид я дал бы ей лет двадцать. Кажется, Нелли рассказывала, что обучается на курсах целителей в школе Ночного Дозора. До этого морозного вечера мы говорили с ней едва ли раз пять. Временами я встречал ее в автобусе или во дворе, в неизменной курточке с меховым воротником, или на кассе в универсаме с пакетом яблок – и мы перекидывались по-соседски парой слов. Девушка знала только, что я бросил Литинститут и живу с родителями. Я не сообщаю о своей профессии всем подряд: клиенты сами находят меня через общих знакомых.

      Мы не были с Нелли друзьями, даже приятелями. С чего бы ей сидеть тут и ждать меня до глубокой ночи?

      – Идем, – девушка бросила книгу в сумочку и встала, – переночуешь у меня.

      – Ты уверена?

      Я остался сидеть, устало глядя на полет снежинок в свете фонаря.

      – Тебя могут заметить здесь в любой момент, – сказала она.

      – Нелли, я не хочу тебя впутывать.

      – Я уже впуталась.

      – Ты не понимаешь. За мной придут. Придут убивать.

      Нелли взяла меня за руку. Ее пальцы были холодными и сухими. Все-таки она замерзла, дожидаясь меня.

      – Матвей, сейчас для тебя самое безопасное место в городе – моя квартира. Идем, сам увидишь.

      И я уступил. Я долго тренировал умение отличать в интонациях ложь от правды – но сейчас спасовал. Нелли быстро шагала по ледяной корке, в которую превратилась пешеходная дорожка, и в светлых волосах ее сверкали снежинки. Прихрамывая (саднило разбитое в метро колено), я двигался следом. Вот и мой дом показался. Издалека я не мог разглядеть, что происходит у подъезда, но в нашем окошке на девятнадцатом этаже горел свет: родители еще не спали. Я почувствовал укол вины.

      – Сюда, – Нелли свернула к подъезду, – погоди-ка.

      На исписанной граффити и матерными словами стене висела яркая черно-красная