Пропавшие в раю. Альбина Нури

Алисиной ненависти. Его словно обожгло горячей волной. – Приструнить хотел. Сказал, нельзя так с матерью говорить. А она…

      – Я слышала, – грустно перебила Маруся, – она ушла?

      Алексей кивнул и сел рядом с женой.

      – Вернется, никуда не денется. Куда тут бежать-то?

      – Знаю, что вернется, но… Может, пойти поискать? – нерешительно предложила Маруся.

      – Да-да, иди, беги! Она и без того тебе на шею села и ножки свесила, а тут совсем обнаглеет, – отозвался Алексей.

      Он и вправду так считал. Детям, а тем более подросткам, нельзя давать воли. Они, как зверьки, живут инстинктами, проверяют старших на прочность. Дал слабину – пиши пропало. В глубине души Алексей считал, что и с женщинами так же: стоит им понять, что они имеют над тобой власть – и все. Можешь быть уверен, воспользуются этой властью на полную катушку.

      Маруся, как обычно, послушалась мужа. Немного успокоившись, она и сама согласилась, что Алисе не помешает подумать над своим поведением. Остынет, взвесит все, попросит прощения. А вот если она, мать, взрослый человек, побежит за ней к Надьке (а девочка, ясное дело, там, где же еще?), с уговорами и просьбами помириться, та выкинет еще и не такой фортель. И не раз.

      Маруся умылась, накапала себе успокоительных капель с резким пряным запахом, убрала со стола. Леша сказал, что сегодня – никакой работы. Надо расслабиться. Ближе к вечеру они поедут, купят чего-нибудь вкусного. Например, Варварину пиццу, от которой Алиска была в восторге, мороженого (Маруськина слабость) и креветок (Алексей обожал морепродукты и готов был есть их каждый день). А еще непременно необычайно вкусного и ароматного местного вина. Устроят себе романтический ужин.

      Наверное, к этому времени уже вернется надувшаяся Алиска, и, может быть, у нее хватит ума попросить прощения. Может, и хорошо, что девочка выплеснула эту муть со дна души. Иногда нужно высказать все, что тебя мучает. Покричать, поплакать. Маруся откровенно поговорит с ней, найдет слова, чтобы объяснить, как она любит дочь.

      Она ни разу не говорила с Алисой о том, как та появилась на свет. О предательстве Максима, о том, как тяжело быть беременной в семнадцать лет, как обидно ловить сочувствующие и злорадные взгляды. Как горек статус матери-одиночки, как непросто выживать одной в большом городе, как мучительно стыдно, что твоего ребенка растит мать. И про Лешу расскажет, какой он добрый и великодушный. Маруся расскажет, и Алиса поймет. Наверное, им следовало поговорить гораздо раньше. Но ничего, лучше поздно, чем никогда. Они помирятся, конфликт забудется, и, возможно, им всем станет легче. Маруся вытирала посуду и мысленно репетировала свою речь.

      Однако давящее тяжелое предчувствие не отпускало. В голове неожиданно всплыл неприятный эпизод, который приключился с ними по пути на юг и который она попыталась выкинуть из памяти. И до сегодняшнего дня это отлично удавалось.

      Это произошло то ли в Саратовской, то ли в Волгоградской области, теперь уж и не вспомнить. Справа от них возник оставшийся безымянным небольшой городишко,