Вы замужем за психопатом? (сборник). Надин Бисмют

чилийского столового вина и разлил его по бокалам.

      – Я действительно никогда его таким не видел.

      – Мне кажется, ему как-то неловко со мной.

      – Он даже не хочет ехать к своим в Сент-Адель. Говорит, что ему ничего неохота делать, разве что гулять по городу, ходить в кино, короче, без всякого напряжения чтобы…

      Я задумалась на минуту.

      – Ты ему сказал?

      Я сполоснула тарелки, и Бенуа, сделав вид, что не слышал моих слов, вновь разлил нам вино в бокалы.

      – Я знаю, что ты ему сказал.

      – Ну да, сказал. Он же мой друг. А что это меняет?

      – А то, что он меня стесняется.

      – У Жерома своих проблем хватает. И в чужие глупости ему некогда вникать.

      – Ах, это были глупости? Да ты едва ли не ушел с ней. В ее убогую однушку, где еще и за отопление плати отдельно. Романтичная была бы жизнь!

      – А с тобой она какая, моя жизнь?

      Прежде чем пойти лечь спать, я вытащила из шкафа полотенце и положила его на кухонный стол для Жерома.

      Пароль в компьютере моего мужа я нашла лишь с третьей попытки. Мое и его имя не подошли, зато имя любимого писателя открыло мне доступ к его личной переписке. Ее звали Кати. Она писала с большим количеством орфографических ошибок, и, если судить по неумеренному использованию знаков препинания, эта Кати, видимо, полагала, что знаки препинания созданы для изображения улыбок, гримас и дурного кокетства. Я представляла ее похожей на юных девушек, которые порой встречаются мне в метро: что-то вечно щебечущая, в джинсах с заниженной талией, из-под которой виднеются трусики-стринги в горошек, а наверху – свитерок в обтяжку, закрывающий только грудь и при этом доходящий до розового пупка. В мейлах, адресованных Жерому, инфантильные признания моего мужа явно компрометировали его статус преподавателя литературы. Он говорил о Кати, как «о сладком наркотике». Жером пояснял: с его точки зрения, любовная страсть – это настолько темная тайна, что она вгоняет его в убийственный раж, особенно когда некий Арно отвечал с мобильника Беатрисы. За несколько дней до Рождества, когда дирекция колледжа отстранила от работы моего мужа, он объяснил мне причину и рассказал обо всем в деталях.

      – У тебя любовная связь с семнадцатилетней студенткой, – закричала я, грохнув три стакана и две тарелки о кухонный пол.

      Мой муж пошел за веником и совком, но на следующий день я обнаружила мелкие осколки стекла в горшках с цветами.

      Я сделала вид, что сплю, в то время как Бенуа одевался в своей комнате, и, прежде чем встать, дождалась полной тишины в квартире. В кухне приятно пахло кофе. Бенуа оставил мне записку: они уехали погулять по центру, а во второй половине дня, скорее всего, пойдут в кино. Они потом мне позвонят. На кухонной стойке остались две бутылки «бордо», и, когда я доставала из холодильника молоко, я заметила на тряпке следы фуа-гра. В ванной комнате на стиральной машине остался несессер с туалетными принадлежностями Жерома. Я оглядела гостиную. Диван-кровать была идеально убрана,