Подвиги Геракла. После похорон (сборник). Агата Кристи

требовала сочувствия и внимания к себе, не всегда оправданного.

      – Вы хотите сказать, что она преувеличивала свою болезнь?

      Медсестра кивнула:

      – Да, ее слабое здоровье было по большей части в ее воображении.

      – И все-таки, – мрачно произнес Пуаро, – она умерла…

      – О, я знаю, знаю…

      Сыщик некоторое время наблюдал за ней, отмечая ее тревожное недоумение, ее ощутимую неуверенность.

      – Я думаю, – сказал он наконец, – я уверен, вы все же знаете, что породило все эти истории.

      Медсестра Гаррисон покраснела.

      – Ну, я могла бы, наверное, высказать догадку… Я думаю, это Беатрис, служанка, распустила все эти сплетни, и, мне кажется, я догадываюсь, что ее навело на эту мысль.

      – Что же?

      Медсестра Гаррисон заговорила, довольно бессвязно:

      – Понимаете, я кое-что случайно услышала… обрывок разговора доктора Олдфилда с мисс Монкриф… и я уверена, что Беатрис его тоже слышала, только она никогда в этом не признается.

      – Что это был за разговор?

      Медсестра Гаррисон помолчала, словно проверяла точность своих воспоминаний, потом сказала:

      – Это было недели за три до последнего приступа, который убил миссис Олдфилд. Они находились в столовой. Я спускалась по лестнице, когда услышала, как Джин Монкриф сказала: «Сколько еще это продлится? Я не выдержу, если придется ждать еще долго». И доктор ей ответил: «Теперь уже недолго, дорогая, я тебе клянусь». А она: «Я не могу вынести это ожидание. Ты действительно думаешь, что все будет в порядке?» А он: «Конечно. Ничего не может случиться. В следующем году в это время мы уже будем женаты».

      Пауза.

      – Тогда я впервые заподозрила, месье Пуаро, что между доктором и мисс Монкриф что-то есть. Конечно, я знала, что он ею восхищается и что они очень близкие друзья, но ничего больше. Я снова поднялась по лестнице – я испытала нечто вроде шока, – при этом заметила, что дверь на кухню открыта. И с тех пор я думаю, что Беатрис, должно быть, подслушивала. Вы ведь понимаете, правда, что их разговор можно истолковать в двух смыслах? Он мог просто означать, что доктор знал: его жена серьезно больна и не сможет прожить дольше; я не сомневаюсь, что именно это он имел в виду, но для такой женщины, как Беатрис, эти слова могли иметь другой смысл. Ей могло показаться, что доктор и Джин Монкриф определенно… ну, они определенно планировали покончить с миссис Олдфилд.

      – Но вы сами так не думаете?

      – Нет, нет, конечно, нет…

      Пуаро испытывающее посмотрел на нее:

      – Мадам Гаррисон, что еще вам известно? О чем еще вы мне не рассказали?

      Она вспыхнула и резко ответила:

      – Нет же, конечно, нет. Что еще может быть?

      – Не знаю. Но я подумал, что, может быть… что-нибудь?

      Женщина покачала головой. На ее лицо вернулось прежнее встревоженное выражение.

      – Возможно, – произнес Эркюль Пуаро, – Министерство внутренних дел распорядится произвести эксгумацию тела миссис Олдфилд.

      – Ох, нет! – Медсестра Гаррисон пришла