Лихая звезда. Далия Трускиновская

волосом. И ноздри разъехались, и углы рта. Губы у Михи сделались лилово-красные, будто намазюканные помадой. Из-под верхней наползали на нижнюю два желтоватых клыка.

      Антон не мог бы объяснить, как у него в руке оказалась табуретка. Вроде стояла у самого шкафа – и сама в руку прыгнула, что ли? Он замахнулся и застыл, готовый сию секунду треснуть Миху по голове.

      – Ну вот, – сказал тот. – Теперь ты знаешь. Дурак я… надо было сразу уходить, а теперь…

      – Эт-то что т-т-такое?.. – спросил Антон.

      – Влип я, Тоха. Я, честное слово, не хотел, чтобы ты знал! И дверь тебе велел закрыть… ну, мы же за одной партой сидели…

      – А если бы я не задвинул дверь тахтой?

      – Ох, не спрашивай… Когда накатит – ничего не соображаешь, а я третий день в дороге… нельзя было, понимаешь, я держался. Если бы увидел тебя спящего – мог и не сдержаться. Ты прости.

      – Уходи, Миха, – сказал Антон. – Уходи, Бога ради. А то и я не сдержусь.

      – Да бей хоть кувалдой. У меня теперь череп в пять сантиметров толщиной, наверно. Только если разозлишь – плохо будет. Мы ведь действительно теряем соображение. Опомнишься – пасть в крови, у ног покойник… Спасибо тебе за все – и кинь мне флешку. И пойду я.

      – Как же ты? – не решаясь опустить руку с табуреткой, спросил Антон. – Как ты живешь с этим?

      – А знаешь, неплохо живу. Раньше у меня перспективы не было – ну, охранник и охранник, на старости лет в сторожа бы пошел. А теперь у меня перспектива, если не буду клювом щелкать. Я уже себя зарекомендовал. Справлюсь с заданием – пойду на повышение.

      Это звучало сильно загадочно.

      – Ты иди, Миха, а флешку я тебе в окно кину. На тебя смотреть страшно.

      – Ты меня больше не увидишь. А что помог – погоди…

      Миха полез в карман, достал какой-то кожаный мешочек, высыпал на стол монеты, отделил две, остальное припрятал.

      – Это золото. У нас между собой расчеты только золотом. Мы в расчете?

      – В расчете, – ответил Антон, не сводя глаз с Михиной физиономии. Насчет пяти сантиметров вампир, наверно, приврал, но все равно – поди разбери, что там под торчащей волосней.

      – Ты не обижайся. Ну, удачи!

      С тем Миха и вышел из квартиры.

      Антон приоткрыл окно и бросил ему флешку. Флешка была ловко поймана в кулак, шнурок накинут на шею. Теперь можно было прилечь еще на час.

      Заснуть Антону удалось без четверти семь. А без пяти, разбуженный звонком, он чувствовал себя снятым с виселицы висельником – ноги подгибаются, глаза не открываются, руки не слушаются, тело куда-то влачится помимо рассудка. Хорошенькое начало рабочего дня…

      На автозаправке он влил в себя чуть ли не поллитра крепкого черного кофе. Тогда только малость пришел в чувство.

      В половине второго ночи, оказавшись дома, он отключил телефон и завалился спать с намерением проснуться ближе к обеду. Ни о какой рыбалке речи уже не было – рыбалка требует умиротворенно-созерцательного настроения, чтобы побудка ни свет ни заря – и та была в радость. Антону же казалось,