Лазурия. Владимир Деревщиков

Ласково улыбаясь, приезжие торговцы приходили в дома, предлагали свои товары, дружелюбно беседовали с хозяевами. Они всем понравились, и их даже поили чаем с домашними бубликами и всякими вареньями. Гости внимательно посматривали вокруг, не скупились на лестные замечания в адрес хозяев, с умилением смотрели на детей, а заодно интересовались, хорош ли был урожай, много ли в хозяйстве скота и разных припасов.

      В каждом доме хозяева что-нибудь приобретали, так как среди товаров были нужные вещи и предметы обихода, притом хорошего качества. Везде эти товары вызывали восхищение, их разбирали нарасхват. В обмен лазуряне давали скот, домашнюю птицу, мешки с картофелем и зерном. Они рассуждали так: «Подумаешь, десять мешков пшеницы и пять мешков картошки. Эка невидаль! Зато у жены будет заграничное платье, а у меня – сапоги с медными подковками и иностранной этикеткой. Будет в чем выйти на улицу, перед соседями в грязь лицом не ударим. А осенью при сборе нового урожая будет и пшеница, и картошка».

      Особенно нравились привезенные материи. Они действительно были прекрасны: бархаты и шелка всевозможных переливающихся цветов с узорами из драгоценных нитей. Женщины восхищенно рассматривали ткани, справлялись о цене, ахали и озабоченно расходились по домам. А дома какая-нибудь хозяйка, делая вид, что советуется с мужем, говорила: «Какие чудесные ткани привезли эти заозерцы!.. Можно просто обалдеть! Но очень дорогие. Я просто не могу истратить на себя такие средства. А вот соседка купила такую материю и теперь будет щеголять в роскошном платье и хвастать своей состоятельностью. Ну и пусть. Ведь не у каждой женщины муж имеет возможность войти в такие расходы за какое-то платье. Как-нибудь переживу, не в платье счастье, ведь правда?» И конечно же, задетый за самолюбие муж отвечал: «Здесь ты не права. При нашей зажиточности мы можем позволить себе этот расход. Не могу допустить, чтобы ты была одета хуже других. Этого требует наше достоинство. Ты просто обязана купить ту материю, которая тебе понравилась». Жена послушно говорила: «Ну, если ты настаиваешь… Право, мне даже неловко, ты такой рассудительный». И польщенный муж говорил: «Вот видишь, как хорошо, что ты со мной посоветовалась».

      Надо сказать, Дрэк знал свое дело: на следующий день все ткани были раскуплены, а корабли стали загружаться скотом, зерном и прочей сельскохозяйственной продукцией… Что-то произошло в головах лазурян. Каждому захотелось иметь красивые заозерские вещи, чтобы не уронить свое достоинство и поважничать перед соседями и знакомыми. Они даже стали считать неприличным ходить в обычной одежде, которую шили местные мастера. Купцы говорили: «Вот теперь у вас вполне достойный вид, а потому ведь стыдно и позорно отставать от цивилизованных королевств». Лазуряне не знали, что значит «цивилизованный», но это слово им понравилось. Оно так красиво звучало и вскоре вошло в повседневный обиход. Когда лазуряне ссорились и готовы