Цветаева за 30 минут. Отсутствует

что ей довелось в жизни испытать много плохого, настолько много, что она не забудет об этом и на том свете: «…Воспоминанье слишком давит плечи, Я о земном заплачу и в раю…», упоминает о том, что всегда будет любить мужа – Сергея Эфронта и в случае их встречи там, она ему скажет все то же самое: «…Я старых слов при нашей новой встрече Не утаю…» и «…Где всё покой, я буду беспокойно Ловить твой взор…».

      Одновременно, она чувствует, что если человек несчастлив на земле, то и в раю он счастья не обретет: «…Одна в кругу невинно-строгих дев, Я буду петь, земная и чужая…», поскольку любовь живет лишь до тех пор, пока жив сам человек. Этим она отвергает собственно идею вечности любви. В качестве эпилога, она говорит о том, что если во взаимоотношениях нет гармонии, то встречи и вовсе ни к чему, а также о том, что раю нет места земным любовным страстям: «…Ни здесь, ни там, – нигде не надо встречи, И не для встреч проснемся мы в раю!».

      Эвридика – орфею

      Для тех, отженивших последние клочья

      Покрова (ни уст, ни ланит!..)

      О, не превышение ли полномочий

      Орфей, нисходящий в Аид?

      Для тех, отрешивших последние звенья

      Земного… На ложе из лож

      Сложившим великую ложь лицезренья,

      Внутрь зрящим – свидание нож.

      Уплочено же – всеми розами крови

      За этот просторный покрой

      Бессмертья…

      До самых летейских верховий

      Любивший – мне нужен покой

      Беспамятности… Ибо в призрачном доме

      Сем – призрак ты, сущий, а явь –

      Я, мертвая… Что же скажу тебе, кроме: –

      «Ты это забудь и оставь!»

      Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!

      Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть

      Устами! – С бессмертья змеиным укусом

      Кончается женская страсть.

      Уплочено же – вспомяни мои крики! –

      За этот последний простор.

      Не надо Орфею сходить к Эвридике

      И братьям тревожить сестер.

      Произведение создано в 1923 году и в его основе лежит авторское переосмысление мифа о том, как отважный Орфей отправился в Аид за своей любимой, погибшей от укуса змеи. Написано оно через год после эмиграции Цветаевой в Париж, который она очень не любила, скучала по родине, чувствовала себя глубоко несчастной.

      В частности, она задается вопросом о том, насколько сама Эвридика хотела, чтобы ее спасали и сравнивает себя с ней – стоило ли покидать «царство мертвых» (Россию), чтобы вновь оказаться живой (в Париже) при том, что эта жизнь ей не нужна: «…Сем – призрак ты, сущий, а явь – Я, мертвая… Что же скажу тебе, кроме…» и «…О, не превышение ли полномочий Орфей, нисходящий в Аид?…». Поэтесса очень сожалеет о том, что позволила себя уговорить и уехала из любимой Москвы: «…Любивший – мне нужен покой Беспамятности… Ибо в призрачном доме…», признается, что больше не любит мужа и воспринимает его скорее как брата или друга: «…Внутрь зрящим – свидание нож…».

      И эпилог стихотворения: «…Не надо Орфею сходить к Эвридике И братьям тревожить сестер» – говорит о том, что иногда не нужно вмешиваться в ход событий, пусть