Классические мифы Греции и Рима. Генрих Штолль

желание, как уже явился мрачный жрец смерти Танатос; жертвенным мечом своим он готов был уже отрезать у Алкестиды локон волос и увести ее в подземный мир. На всех алтарях приносил Адмет богатые жертвы, моля богов отвратить страшное несчастие; но жертвы и мольбы напрасны: Алкестида уже чувствует смерть в груди своей и готова умереть. Омылась она, облеклась в чистую одежду, подошла к домашнему алтарю Гестии[19] и молила ее даровать счастье и благодать милому супругу ее и дорогим детям. Подходила она и к другим домашним алтарям, увенчивала их миртами и молилась с твердостью, без жалобных стенаний. Печальная легла потом Алкестида на свое ложе в ожидании близкой смерти. С плачем припадали к ней дети и муж и молили не покидать их. Плачет весь дом о милой царице. Подав им руку, Алкестида старалась утешить их, обнимала детей и супруга.

      – Мой милый! – говорила она, – охотно отдаю я жизнь, чтобы спасти тебя. Я не могла бы жить с моими сиротами. И радостно, с любовью отвергаю я благо жизни и блеск молодости…

      „Отец и мать твои, которым подобало б

      Вступить в чертоги смерти для спасенья сына

      Великодушной смертью, – измучили тебя,

      А ты – единственным у них был сыном.

      О, мы вести еще могли бы радостную жизнь;

      Ты не был бы лишен супруги, не остался бы,

      Скорбя, один хранителем сирот!

      Но так устроил горький бог.

      Конечно, как отец, детей ты носишь.

      Не менее, чем я сама. Не допусти же,

      Чтобы они лишились права здесь,

      В дому их матери, господствовать. Не дай

      Им матерью такую женщину, что ниже

      Была б меня достоинством. Она

      Из зависти наложить дерзко руки

      На них… Молю, исполни же ты эту просьбу…

      Адмет, заливаясь слезами, обещал никогда не вводить в дом к себе другой жены:

      – Как в жизни, так и в смерти ты мне пребудешь единственной и верной супругой.

      Объятый глубокою скорбью, Адмет стал готовиться к погребению умершей супруги и всему народу повелел целый год носить по ней траур. Плакали фессалийцы о смерти царицы и славили ее как благороднейшую и великодушнейшую из жен, когда-либо живших; остригли волосы, облеклись в траурные одежды, остригли гривы лошадям. В это время к Адметову дому подошел Геракл. Адмет, вышедший на ту пору из дома, узнал его и встретил дружески. Как ни старался царь скрыть печаль свою, Геракл догадался, что в доме случилось какое-то несчастье, и хотел уже искать гостеприимства в чьем-либо другом доме. Но Адмет, никогда не отгонявший от своей двери чужеземца, так уклончиво отвечал на вопросы Геракла, что уговорил его войти в дом свой.

      Геракл поверил, что в доме умерла дальняя родственница.

      Адмет велел слуге отвести пришельца в покой, предназначенный для приема гостей, сам же отправился совершать погребение супруги. Усталый от продолжительного пути, Геракл с наслаждением вкушал предложенную ему пищу и пил вино, и когда вино начало горячить его кровь, он увенчал чело свое

19

Гестия – древнейшая богиня домашнего очага, самая добрая, сердобольная и справедливая из всех олимпийских богинь.