Гражданин Империи. Вячеслав Вигриян

Что-то огромное ломилось сквозь них наперерез маленькому отряду. Люди мгновенно рассредоточились, залегли. Степан упал, где стоял, неловко ткнувшись лицом в траву. Рядом сухо щелкнул затвор старенькой «трехлинейки» – это Калистрат примостился неподалеку за кустом бузины. Краем глаза Степан успел заметить какую-то тень и тут же прозвучало несколько скупых выстрелов. Нечто огромное пронеслось по инерции еще несколько шагов и грузно упало, едва не похоронив под собой одного из стрелков. Стрелок, молодой юнец кавказской наружности, едва успел откатиться в сторону и тут же, стремглав бросился к своей добыче, прицокивая языком от удовольствия.

      Туша лежала не шевелясь. Заинтересованный донельзя Степан, а за ним и все остальные члены отряда, подтянулись к ней и обступили со всех сторон.

      – Швайн! – с чувством произнес один из немецких солдат.

      Это и впрямь был «швайн». Но какой «швайн»!!! Свинья, а точнее кабан-секач, воистину невероятных размеров, даже будучи мертвым внушал немалое уважение. Степан не мог поверить своим глазам – ведь свиньи из его мира, даже самые крупные, не могли тягаться по размеру с этим лесным исполином. В холке кабан был ростом в аккурат со Степана (а это метр восемьдесят шесть, почти два!!!), а уж вширь… Вширь его грудная клетка давала фору Степановой как минимум вчетверо.

      Пока Степа, раззявив рот, смотрел на это чудо природы, вокруг кабана уже кипела работа. Под чутким руководством двух командиров – партизанского старлея Коваля и унтерфельдфебеля Рольфа Вегенера (того самого молодого интеллигентного немца, пленившего Степана) кабан был тщательно разделан, расфасован по девятнадцати мешкам защитного цвета, снабженных толстыми заплечными лямками. Один из таких мешков и был вручен все еще слегка обалдевшему Степану. Тот хотел было возмутиться: дескать, я человек тут новый и таскать вашего вепря не нанимался, но вовремя прикусил язык, заметив, что по точно такому же мешку досталось абсолютно каждому, включая руководящий состав.

      – Дай помогу,– старший из «братьев», Иван, подхватил мешок, сноровисто водрузил его на плечи Степана и помог просунуть руки в лямки. Мешок, с виду такой громоздкий, в принципе нести было довольно терпимо. Не нравилось Степану одно: стойкий «аромат» свежего мяса прямо из-за спины. Похмельный синдром хотя и пошел на убыль, нет-нет, да и давал о себе знать приступами тошноты.

      Отряд целеустремленно пробирался по лесу. Без остановок и перекуров. Люди как заведенные брели себе и брели. С разморенными, потными от жары лицами, с гимнастерками, прилипшими к полусогнутым спинам. Шли теперь уже в полной тишине, под жаром полуденного солнца, пробирающим даже сквозь плотный покров зеленой листвы. Под стрекот кузнечиков и пиликанье неизвестных птиц. На разговоры не было сил. Не было сил и на мысли – и это оказалось очень кстати. Мозг Степана просто устал от обилия новой информации.

      Ближе к вечеру, наконец, стали заметны первые признаки человеческой деятельности. В лесу кое-где виднелись срубленные пеньки, иногда попадались