Гражданин Империи. Вячеслав Вигриян

ты, ты только погляди, какого себе Нюрка хахаля отхватила!

      – А он ничего себе, статный. Только спину как-то крючковато держит.

      – Тако тебе бы солью в задницу зарядить, небось так само б скрючилась!

      Стыдно, ой как стыдно! Хоть волком вой.

      – Нюрка, слышь, Нюрка, а тебе куда попали? В какое срамное место? В заднее, или переднее?

      – А ухажера где такого нашла? Он не из здешних вроде как.

      Девушка изредка огрызалась, но в основном шла, понурив голову да закусив до крови нижнюю губу. Степан тоже брел молча. Горело лицо, горели уши. Хотелось провалиться сквозь землю – пускай даже в лапы самого дьявола. «Вот и сходил к кузнецу. Вот и сходил к кузнецу. Вот и сходил к кузнецу» – вертелась в голове одна и та же мысль.

      – Куда мы идем? – тихо прошептал он на ухо девушке.

      – Ко мне домой.

      – А про нас ничего такого не подумают?

      – Все, что можно было подумать, они уже подумали,– прошипела Нюра.– Топай, давай скорее, ухажер.

      Жизнь в деревне скучна и однообразна – такой Степан сделал вывод, когда увидел, что народ за их спинами даже и не думал рассасываться. Наоборот: за ними теперь шла настоящая процессия. И пополнялась она все новыми и новыми людьми. Новичков терпеливо вводили в курс дела, смакуя разнообразные подробности произошедшего инцидента и на разные лады расписывая его участников.

      – Пятнадцать минут позора и мы дома,– пробормотала Нюра.

      – Ты всегда с таким эскортом домой ходишь? – спросил Степан, желая хоть как-то уязвить девушку за то, что она втянула его в эту занятную историю.

      – Почти. Я же не виновата, что такой красавицей уродилась.

      – Ага, так это нас за твои красивые глазки солью сейчас угостили? Или все-таки за ворованные яблоки?

      – Ой, да замолчишь ты наконец или нет? И так тошно.

      Степан замолчал. Замолчал, и мысленно представил себе, как сегодня на торжественном представлении его к сержантскому званию он будет стоять на плацу перед строем в позе «зю», а потом долго объяснять начальству, что, дескать, стоять прямо он не в состоянии по сугубо техническим причинам. На душе стало еще гаже.

      Дом его новоявленной знакомой оказался почти на окраине села. Был он неухожен, сер. «Шуба», некогда нежно-розового оттенка, давно потекла, краска на оконных рамах облупилась. Даже огород – и тот был дик и запущен, лишь кое-где сквозь непролазные бурьянные дебри осмеливались выглядывать головки подсолнухов, да пара-тройка розовых кустов источала сладковатый, присущий только им аромат. Калитка протестующе скрипнула и отворилась, когда девушка наподдала по ней ногой.

      – Заходи, давай и в сенях разуться не забудь.

      Нюра первая вошла в дом. Следом, буквально наседая ей на пятки, протиснулся Степан. Уж очень не хотелось ему лишний миг стоять на виду у злоязыкой толпы.

      В доме оказалось на удивление чисто и аккуратно. Все вещи на своих местах, потолок и стены свежевыбелены. Ни пылинки, ни соринки. Ничего такого, в чем можно было бы упрекнуть малолетнюю