Драконьи когти. Денис Кащеев

и Виктор первым шагнул к двери. Эдуард и Елена последовали за ним.

      Однажды Эдуарду довелось побывать в зале заседаний Сената, видел он изнутри и некоторые другие административные здания Республики – все как одно помпезные и богато украшенные, поэтому чего-то подобного он ожидал и здесь – тем более что внешним убранством Храм легко поспорил бы и с самим Капитолием, но действительность оказалась иной. Стены святилища не имели ни колонн, ни барельефов, ни хотя бы фресок, кажется, они даже не были толком оштукатурены. Чаша, в которой горел священный огонь, выглядела просто и безыскусно. Мозаика на полу – самая примитивная, такую можно в коридоре многоквартирного доходного дома встретить.

      Позади чаши, словно в гигантском распустившим лепестки цветке из пурпурного бархата, восседала на высоком троне Констанция. В золотой тунике и маске, в которой отражалась игра языков священного огня, она казалась не человеком, а драгоценной статуей.

      Два ликтора, застывшие возле чаши – один с широкой черной повязкой на глазах, – дополняли картину.

      Друзья склонили головы в почтительном поклоне – так низко, как только могли позволить себе свободные граждане без ущерба своему статусу.

      – Славься, Констанция! – проговорили они одновременно. Голос Эдуарда дрогнул от волнения, но в общем хоре это было не так заметно.

      – Слава Константину! – последовал ответ. Шел он, будто бы, не с высоты трона, а со всех сторон сразу. – Назовите себя.

      – Виктор, курсант кавалерийской академии.

      Этот, как всегда, успел первым.

      – Елена, студентка риторской школы.

      – Эдуард, студент риторской школы.

      – Знаю тебя, Виктор, – проговорила Констанция, выслушав каждого. – Как идет твое обучение пилотажу?

      – Нормально… – кажется, наш герой немного растерялся от такого высочайшего внимания.

      – Неделю назад ты прошел Путем? – это был не вопрос – утверждение.

      – Да…

      – Мои поздравления, всадник Виктор! – сказала Констанция и тут же продолжила, не позволив новоявленному всаднику ничего ответить. – Эдуард… Ты перегрин?

      Следовало отвечать, но во рту предательски пересохло, и слова дались не сразу.

      – Нет, Констанция. Я гражданин по праву рождения. Но мой отец был перегрином, я ношу его имя.

      – Твой отец жив? – последовал вопрос. – Кто он?

      – Он погиб еще до моего рождения. Я лишь знаю, что он был всадником.

      На несколько секунд повисло молчание, словно Констанция обдумывала новый вопрос. Эдуард ждал, что теперь она обратится к Елене, но вышло иначе.

      – Что привело вас сегодня в Храм? – спросила Констанция, переходя к делу.

      Эдуард искоса посмотрел на Елену, та – на Виктора, тот кивнул девушке головой: давай ты, мол.

      – Я… Мы пришли просить о помощи, – выговорила, запинаясь, студентка. – Нам… Мне необходимо разыскать мою мать! – выпалила она, собравшись