Проигравшему достается жизнь. Наталья Андреева

Георгий Рубенович ласково сказал:

      – Идемте со мной.

      Она шла вслед за хирургом по больничному коридору, как слепая, ничего не видя, сердце бешено стучало.

      – Вот она, – услышала Марта.

      Зрение постепенно вернулось, и она увидела: на кровати, облепленная датчиками, с резиновой трубкой в носу лежит красавица из бассейна. Та самая блондинка с большим чувственным ртом. Спросила хрипло:

      – Что с ней?

      – Кома. Как вам это лицо?

      – Красивое.

      – Да ты посмотри повнимательнее, – сказал Георгий Рубенович, переходя на ты, и обняв Марту за плечи, подвел ее к кровати.

      Она давно уже рассмотрела его в подробностях, это прекрасное лицо, особенно большой алый рот.

      – Красавица, да? Между прочим, модель. Ну как? Нравится?

      – Да.

      – Тогда решайся.

      – Что я должна делать?

      – Деньги, где у тебя?

      – В банке. В ячейке.

      – Анализы?

      – Сдала недавно. По месту жительства.

      – У тебя, надеюсь, нет никакой аллергии? На лекарства.

      – Нет.

      – Отлично. Вези деньги и… ложись на операцию.

      – Сколько?

      – Триста тысяч долларов. Как договаривались.

      – Хорошо.

      – Не тяни, слышишь? А то я эту красотку продам по частям.

      Она опять вздрогнула:

      – Что значит – по частям?

      – А то и значит. Такой товар всегда в цене. Родственников у нее нет, согласие спрашивать не у кого.

      – Вы уверены? А… мать? Отец?

      – Я сказал: никого нет. И вообще: это не твоя проблема. Ты платишь деньги. Ну? Дрожишь?

      Георгий Рубенович крепче прижал ее к себе. Марта и в самом деле дрожала. Спросила только:

      – Когда?

      – Это от тебя зависит. Она в таком состоянии, что может и год так пролежать. И десять может. Но кому это нужно? Никому. Поэтому – решайся.

      – Я согласна.

      Дальше все было как в тумане. Она не помнила, как вышла из клиники, как ехала домой. Нет, не домой, к маме. Единственный человек, который должен был узнать о том, что она задумала. Ведь после операции мама ее не узнает.

      Та, разумеется, сразу начала отговаривать.

      – Что ты задумала, доченька? Да зачем тебе это?

      – Я не хочу больше так жить. Понимаешь: так. Прозябать. Мне это надоело.

      – Да все образуется! Погоди, найдешь новую работу…

      – Какую?

      – Ты отличный бухгалтер.

      – Вот именно: бухгалтер. Мама, но это же невыносимо скучно! Ты посмотри, как живут другие женщины. Красивые. Та же Майка. Ходят по ночным клубам, танцуют, веселятся, их окружают богатые мужчины. Они ни в чем не знают отказа. Они счастливы, мама. А я… Я глубоко несчастна.

      – И что даст тебе эта операция? – осторожно спросила та.

      – Новое лицо. Красивое.

      – Как так? Это что ж, пластическая операция?

      – А я тебе о чем, мама, толкую! Я приехала, чтобы тебя предупредить. Я ложусь в клинику. Проведу там две недели. Ты ко мне не приезжай, не надо.

      – Как