Великий закон славян. Михаил Серяков

от тела рабами его в подземном мире. Страшась такого служения, гнушаясь служить своим убийцам, они сами причиняют себе смерть. Вот какое убеждение владеет ими»[60]. Эти данные византийского историка полностью перекликаются со сведениями мусульманского писателя Ибн Мискавейха, описавшего поход русов на Бердаа в 943–944 гг.: «…Слышал я от многих, что пять людей русов собрались в одном из садов Бердаа; среди них был безбородый юноша, чистый лицом, сын одного из начальников, а с ними несколько женщин-пленниц. Узнав об их присутствии, мусульмане окружили сад. Собралось большое число Делеймитов и других, чтобы сразиться с этими пятью людьми.

      Они старались получить хотя бы одного пленного из них, но не было к нему подступа, ибо не сдавался ни один из них. И до тех пор не могли они быть убиты, пока не убивали в несколько раз большее число мусульман.

      Безбородый юноша был последним, оставшимся в живых. Когда он заметил, что будет взят в плен, он влез на дерево, которое было близко от него, и наносил сам себе удары кинжалом своим в смертельные места до тех пор, пока не упал мертвым»[61].

      Итак, мы видим, что выбор смерти, а не постыдного плена или гибели от рук неприятелей, который неоднократно делали русские воины, восходит к языческой эпохе. В основе этого лежит образ Перуна, карающего трусов, неумелых воинов и клятвопреступников не только в этой, но и в той жизни и делающего их рабами в загробном мире. С другой стороны, отважным воинам, почтившим его жертвоприношениями, Перун для свершения славных подвигов даровал сверхчеловеческие силы. В этом отношении показателен заключительный эпизод балканских войн Святослава.

      Поредевшая в боях и насчитывающая всего лишь несколько тысяч человек (на момент прибытия в Болгарию численность ее равнялась десяти тысячам), русская дружина была осажена в Доростоле стотысячным византийским войском, руководимым самим императором и поэтому включающим в себя лучшие силы ромеев. Осада была длительная, и русы ослабевали от голода и непрерывных приступов, в то время как к византийскому войску, по словам их историка Скилицы, «каждый день притекали, как из неисчерпаемого источника, всевозможные блага и постоянно присоединялись конные и пешие силы». Теряя воинов в стычках и страдая от действия осадных машин, русы выдержали более чем 66-дневную осаду и в ночь с 20 на 21 июля отпраздновали праздник Перуна, описание которого, сделанное Львом Диаконом, было приведено выше. На следующий день после жертвоприношений в честь фомовержца русская дружина вышла из города, закрыла за собой ворота и яростно бросилась на превосходящее ее по численности в 10–20 раз византийское войско. И случилось невероятное: ромеи дрогнули и начали отступать. Видя, что сражение вот-вот будет проиграно, сам император со своей отборной гвардией бросился в битву и принял на себя главный удар. Специально приставленные носильщики обнесли утомленное греческое воинство водой и вином. Но и это не спасло положения: русы продолжали теснить врага, и гордые наследники римлян были вынуждены

60

Лев Диакон. История. – М., 1988. – С. 79–80.

61

Памятники истории Киевского государства. – Л., 1936. – С. 51–52.