Пока ты веришь. Ирина Шевченко

в руках почти не мешала. Но когда поставила на горелку, а затем попыталась перелить в чашку… Пришлось долить до верху сливок – господин Дориан сейчас вряд ли что заметит, лишь бы послаще было. Но сахар сыпался на стол, и от полной ложки хорошо если половину удавалось доносить.

      А уж когда заварила чай, чудом не облившись кипятком, и пошла на второй этаж, поднос так и плясал в руках, дробно звеня посудой.

      Эйден полулежал на постели, откинувшись на высоко поднятые подушки. Глаза закрыты, руки покоятся на одеяле – тонкие кисти с бледной, исчерченной голубыми прожилками вен кожей выглядывают из широких рукавов рубашки, длинные пальцы кажутся стеклянными… И лицо бледное, только на припухшей переносице темнеет свежий кровоподтек. Сильно она его, сама не думала…

      – Поставь на стол. – Эби чуть не выронила поднос, услышав его голос. – И уходи.

      Она бы с радостью, но как-то не по-людски получалось. Хоть он и сам виноват, если разобраться.

      – Вам плохо, господин Эйден?

      – Бывало и хуже.

      – Я не хотела.

      Он открыл глаза, и бескровные губы искривились в ухмылке.

      – Представляю, что было бы, если бы хотела.

      – Я… Спасибо, что не сказали мэтру Дориану.

      – Спасибо – это не то, крошка Эби. С учетом обстоятельств маловато будет. А поцелуй – в самый раз.

      Кровь прилила к лицу и тут же отхлынула, оставляя на коже морозный холод. Снова он за свое!

      – Разве это так много? И, к слову, не больно, в отличие от…

      – Хорошо, – выпалила Эби.

      Решительно подошла к его кровати, чтобы быстро коснуться губами губ и закончить разговор. Но Эйден не позволил. Как только она приблизилась, взял за руку и потянул вниз, заставляя присесть.

      – Не спеши. – Он погладил ее запястье. Щекотно и… неправильно так… – Знаешь, что мне странно? Браслета нет, а ты есть. Думал, сбежишь. Еще в прошлый раз. А сегодня – точно. Но нет… Значит, бежать тебе некуда. – Заглянул в глаза. – Не бьют, говоришь? Хорошо хоть не бьют. А остальное – плохо. Так плохо, что тебя из этого дома до окончания срока только силой выгнать можно. А сама не уйдешь, хоть и боишься. Боишься ведь? Страшных магов, механических людей… Меня?

      Механических людей она только поначалу боялась. Магов? Ну, иногда. А с последним утверждением согласилась, молча прикрыв веки.

      – Измучил? – спросил он, пальцем рисуя на ее ладони какие-то знаки. И если отрешиться от всего, сосредоточившись на его прикосновениях, окажется, что выводит одну за другой буквы ее имени. – Проходу не даю? Надоел со своими предложениями?

      Эби кивнула.

      – Не буду больше, хочешь? Но за это – еще один поцелуй.

      Снова кивнула. Лучше уж так.

      – Оказывается, с тобой можно договориться, – улыбнулся Эйден. Приподнялся навстречу, и Эби зажмурилась… А он легонько провел пальцами по ее щеке, убирая упавшие на лицо волосы и шепнул на ухо: – Знаешь, там, честно, есть что-то похожее на дом. Покажу в следующий раз…

      И лишь потом поцеловал.

      Ничего ужаснее