В тени томагавка, или Русские в Новом Свете. Сергей Дмитриевич Юров

и делом – дома для голландцев и шотландцев были возведены совместными усилиями в кратчайшие сроки. Люди в тяжелых трудах и заботах сплотились, и поначалу изредка, а затем все чаще и чаще свой затерянный в дебрях поселок стали называть Хуктауном. В честь знавшего толк в кулачных боях и метании ножей хозяина торгового поста, который в сердцах мог наговорить грубостей, но был искренним и задушевным человеком. Очень скоро люди признали в нем лидера. Он давал дельные советы, оказывал всем посильную помощь и никогда не терял присутствия духа.

      В один из дней конца сентября к торговому посту подошел, то и дело оглядываясь, ирландец О’Лири. На одутловатом лице любителя выпить мешались боль, надежда и отчаяние. Сидевший на лавке возле порога торгового поста Денис вынул изо рта трубку.

      – Опять вчера плавал к побережью? – сурово спросил он. – Эх, Патрик?!.. Сопьешься ты к чертям собачьим!

      Светловолосый ирландец, имевший в плечах две сажени, был кроток и незлобив. Поздоровавшись с Юрьевым, он пробасил:

      – Налей, Дэннис!.. Башка трещит от горлодера Слизняка Богарта.

      – Ты хоть слышал, что я сказал?

      – Слышал… Ты умный, дельный человек, но налей, а не то помру у тебя на пороге… Налей!

      – Пойми, ирландская твоя душа, никогда еще крепкая выпивка не доводила людей до добра!

      Юрьев сходил к стойке в фактории и вернулся с кружкой рома. Ирландец вырвал ее у него из рук и в два глотка опустошил. Крякнув, он просипел:

      – Спасибо!.. Запиши на мой счет.

      – И не подумаю… Я отлично помню, как ты вкалывал на постройке второго этажа блокгауза… Только хватит шляться к этому скунсу, Богарту!

      – Не буду, Дэннис.

      – И чем же ты заплатил за его пойло?

      – Вчера на яме поймал большущего сома…

      – Глупец ты, Патрик. Снес бы рыбину в дом, порадовал бы семью.

      – Та сомовья яма невдалеке от побережья. До Слизняка было рукой подать… Ладно, еще раз спасибо.

      Он махнул рукой и заторопился к реке, где рыбачили мальчишки.

      Юрьеву вспомнилось хитрое и острое, как у хорька, лицо Богарта. Тот раз за разом дурил в торговых делах индейцев и таких белых, как простак О’Лири, и изменяться не собирался. Запреты губернатора на продажу индейцам спиртного, оружия и боеприпасов для него были пустым звуком. Для отвода глаз он имел небольшой запас бус, зеркалец и другой чепухи, но главным его товаром был разведенные в речной воде виски и ром. Ходили также слухи, что он стал тайным агентом губернатора Сюберказа.

      Сам Денис держал ром в фактории, однако шел он лишь на то, чтобы угощать краснокожих звероловов, приносивших ему меха. Славу честного торговца он заработал очень быстро. Казалось, Юрьевы только вчера обосновались в просторных помещениях фактории, а о щедрости и честности хозяина прознали и в вигвамах алгонкинов Канады, и в жилищах микмаков Акадии. Как следствие, он сбыл почти весь свой французский запас и планировал со дня на день отплыть к Бостону за английским товаром.

      Юрьев,