Серебряные линии. Тимофей Еперин

помогают найти то, что я ищу. – Все так же разжевывая приятное на вкус противоядие, заметил Марк.

      – Отлично, как ты обращаешься за помощью к этим серебряным нитям?

      – Мне необходимо либо сильно испугаться, либо полностью успокоится, а они уже сами указывают мне путь. Никогда они не подводили, порою кажется, что они лучше меня знают, в чем я нуждаюсь. Мы это вместе с Отто выяснили, давным-давно.

      – А ведь это неестественно. Ты искал причину их происхождения? – Вилоу, заинтересованный внезапным поворотом разговора не смог утаить своего любопытства.

      – Угу, Отто назвал это проклятием, хотя я до сих пор не понимаю, почему не стоит пользоваться такими возможностями.

      – Он лишь хотел уберечь тебя, от не самой приятной судьбы. Не справедливой и опасной.

      – Именно поэтому он так со мной поступил? – В ироничном тоне поинтересовался Марк.

      – Всякий раз, когда он хоронил себя, он пытался оградить от опасности людей, к которым испытывал слабость. Вполне возможно, что этот раз был последним. Я слышал от Мориса о том, что он привязался к какому-то мелкому оборванцу, но я даже не мог подумать, что судьба так жестоко обойдется с ним. – Произнес старик, с еще более пристальным вниманием рассматривая Марка, который невозмутимо продолжал жевать врученный ему лист.

      – Одного поля ягода, это ты о чем говорил? – После недолгой паузы так и не дождавшись объяснений, что же все это значит, решил переспросить Марк.

      – Ты, я так понимаю, не здешний, не из этих мест. – Уточнил старик, ожидая подтверждение своих слов.

      – Верно, последний раз я видел свой дом еще ребенком, а потом скитался с Саранчой, а потом жил у Отто.

      – Тебе знакомо имя Тин? – Вложив максимальную серьезность в свой тон, спросил Вилоу.

      – Да, Отто говорил о нем, но сказал очень мало.

      – Так вот, по всей видимости, я должен рассказать тебе одну историю, а что делать дальше, решать тебе, в любом случае, после этого разговора мы больше не увидимся.

      Ласмир

      Тот, кого называли Ласмир, одержимый чувством справедливости и желанием очистить свои родные земли от чужеземцев, наводящих ужас на его народ, был вынужден, преодолев страх перед смертью, встать на путь войны. Те немногие, кто поддержал Ласмира в походе, замечали, как он менялся на глаз с каждой выигранной битвой, становясь более жестоким. Начиная как мелкие диверсанты, освободительный отряд, во главе с самим Ласмиром добрался до сердца Оскала смерти.

      Алхимик, положивший всю жизнь на изучение своего ремесла, не останавливался не перед какими трудностями. Кладя на алтарь науки, стремление познать истину, он год за годом совершенствовал искусство алхимии, все дальше отплывая от берегов человечности. Так называемая, некромантия, гонимая и караемая смертью у его народа, вдохновила молодого алхимика на решение, о котором он ни разу не пожалел за всю свою жизнь, если это можно было назвать жизнью. Изучив на практике, используя незнакомых ему людей, возможности убеждения, он втерся в доверие