Гиблое место. Ирина Боброва

и теперь она одна, под этим противным ветром… как его там?.. хиусом! Но, представив, с каким выражением лица мать, не одобрявшая её замужества, выслушала бы эти жалобы, Варвара внутренне собралась. Да разве можно комсомолке так раскисать от мелких неприятностей?

      Вокзал, такой же, как на многих остановках по пути из Москвы в Барнаул, небольшой, но с колоннами, с алебастровой лепниной, не показался приезжей достопримечательностью. Может, в другое время она и полюбовалась бы зданием, но сейчас её интересовало только одно: где Виталий? Её никто не встречал, мужа у ступеней, ведущих к колоннам, за которыми виднелись вокзальные двери, не было.

      – Вот тебе и молодой муж! Объелся груш мой Виталя, – расстроенно усмехнулась она, поставив на землю тяжёлый чемодан.

      Тоненькая девушка в сером драповом пальтишке и беретике на чёрных кудрях привлекала внимание, и несколько раз мужчины останавливались, спрашивая, не помочь ли ей донести чемодан до трамвайной остановки.

      – И дался им этот чемодан!.. – проворчала Варя, дуя на замёрзшие пальцы и снова вспоминая маму: говорила она, что тонкие кожаные перчатки не для Сибири, что надо надеть варежки… – Как холодно! – Варя потопала ногами, с завистью глядя на валенки, перекинутые через плечо женщины, по виду деревенской.

      – Форс морозу не боится… – проворчала тётка, неодобрительно глянув на её хромовые сапожки, но тут же сменила гнев на милость:

      – Покупай, недорого отдам. Бери-бери, без ног ведь останешься, да и гололёд. Порасшибашься в таких-та, моднячих.

      Варя достала из кармана кошелёк и, не торгуясь, отсчитала женщине деньги. Валенки оказались немного великоваты, но ноги сразу согрелись, и Варя, волоча чемодан по льду, а там, где дворники уже насыпали песку, поднимая его, пошла искать мужа. Может, тоже где-то вот так стоит, волнуется, думает, что она не приехала? За пятнадцать минут девушка обошла небольшой, постройки начала века, вокзал. Народа вокруг много: какие-то колхозники в старых, местами порванных и аккуратно зашитых полушубках, серьезные люди в драповых пальто с большими портфелями – по виду командированные, много всякого разного люду, в основном в темных ватниках. Попутчиков, ехавших с ней от самой Москвы – молодого лейтенанта Щеглова и капитана Купцова, встретила служебная эмка, и они улетели по своим важным военным делам – инспектировать расположенное в городе минометное училище.

      – Привет мужу. Удачи ему! – крикнул на прощание капитан Купцов.

      А лейтенант Щеглов, всю дорогу не спускавший с нее глаз, молча приложил ладонь к форменной ушанке. Прибывших московским поездом людей быстро развозили потрепанные автобусы и – о, чудо! – старые, видавшие виды трамваи.

      – Три года как пустили. А все привыкнуть не могу. Совсем наш Барнаул стал как настоящий город. А до войны так, – он пренебрежительно хмыкнул, – городишко маленький был. Вам куда, гражданочка? – И довольно солидный мужчина средних лет в кожаной куртке и форменной фуражке с эмблемой таксопарка предупредительно