Василёк Тевтонский Бантик. Серия «Бессмертный полк». Александр Щербаков-Ижевский

Неверов и пехотный Чулкин. Пожали руки. Чтобы сократить процесс знакомства достали кисеты с махоркой.

      Оглядев территорию, которая находилась под моим управлением, я дал команду и указал на место их расположения.

      Все-таки подворье было занято нашей ротой. Поэтому я чувствовал себя за коменданта. Никто не возражал.

      Оставив Неверова, спросил его насчет бадьи. Получил подтверждающий ответ. Откуда, как и почему не стал выяснять. Тут же договорились насчет периодичности дежурства у особо ценного груза. Тротил-то никто грызть не будет. Охранять надо то, что можно залить в солдатскую глотку.

      Пока затягивались табачком, да делились фронтовыми новостями, батарея «прощай, Родина» грамотно заняли у ограды дежурную позицию. Жерлами пушек в сторону леска.

      Обоз занял место в укрытии за стенами примыкающего к ограде флигеля. Получалось, что за спиной артиллерийских расчётов.

      Телегу с боекомплектом оттащили за угол, под навес от греха подальше.

      Лошадей примостили рядком с нашими, у стойла с фуражом. Правда, договорились, что лошадиный фураж каждый будет использовать из своего запаса.

      Артиллеристы, чётко, слаженно и по-фронтовому быстро организовали свой ночлег.

      – Молодец, капитан, знает толк на марше, – оценил мимоходом.

      Стемнело, когда насытившись, бойцы разделились по небольшим группам и стали готовится ко сну.

      По договоренности с офицерами-гостями мы пригласили к своему столу взводных. Те скоренько явились. Здесь-то мы и обрадовали их своим решением. Предложили им отпраздновать победу и в честь нашей виктории разлить по двести пятьдесят грамм трофейного спирта на котелок. Те моментально исчезли, чтобы доложить о радостном известии своих мужиков.

      – Ур-р-р-а-а! – разнеслось по округе! Мощное, раскатистое, да еще троекратное!

      Выпить, запить-закусить не составило труда. Отвыкшие от такого пития организмы мгновенно почувствовали дозу. Пошли разговоры, где-то затянули песню.

      Я подошел к штрафникам и попросил сопровождавшего меня Василька сбегать до кухни, принести что-нибудь, закусить. Тот быстренько обернулся туда-сюда.

      Выпили. Им было совсем не весело. Грусть прослеживалась в разговоре. Объяснились.

      Конечно, большая глупость попасть в штрафбат, да еще после победы. Однако, выяснилось, что каждый из них имел свой дисциплинарный проступок.

      Один за пьянку.

      Другой приложил по уху зажравшегося штабиста.

      Третий для общего взводного пропитания прибрал из проезжавшей машины ящик тушенки.

      А бывший майор и командир батальона, отказался поднимать людей в лобовую смертельную атаку на дзот.

      Особо тронула нас история бывшего майора Коновалова. Ценой своего позора и мытарств он спас не один десяток солдатских душ. А дзот, на который батальон в тот раз не пошел в атаку, уже на следующий же день вдрызг разнесли бронебойными зенитчики из соседнего артполка. Погода для немецких самолетов тогда была не летная,