Сказки для любимых. Елена Ленская

стала?! Враз изведу неугодного, косточки по лесу разнесу, кожу на заборе повешу!

      До того испугался кузнец, что едва дух из него не вышел!

      А старичок и говорит спокойно:

      – Ты, матушка, не гневайся понапрасну. Беды на наши головы не шли, а лучше пусти в свой дом. Напои, накорми, да истории наши послушай. Долгим был путь. Устали мы.

      Замолчала старая Карга, потопталась на месте, но гнев на милость сменила. Махнула путникам корявой рукой, приглашая в дом.

      Закряхтел старец на молодецкой спине, зашевелился:

      – Спусти меня на землю, кузнец. Тут уж я сам пойду. Да не бойся так, – засмеялся он. – Яга знает, как до Буяна добраться.

      Делать нечего. Поставил кузнец старца на землю и смело шагнул в дом Бабы Яги.

      Впустила Яга гостей, а сама встала на крыльце и прошептала:

      – Изба-изба! Встань по старому, как мать поставила!

      Зашевелилась изба на своих курьих ножках и снова повернулась к лесу передом, надёжно пряча заповедный вход.

      – Печь плохо топлена! – заворчала бабка, затопала сердито костяной ногой по скрипучему полу. Руками паутину погоняла, хлам гнилой по углам распихала. – Похлёбку варить не на чем.

      – Позволь, матушка, подсобить, – сказал кузнец. – Печь растопить, дров да воды натаскать.

      – А подсоби, соколик, – засуетилась бабка. – Не откажусь от силушки молодецкой!

      Схватил Данила старое ведро и выскочил наружу. Да так и встал как вкопанный! Не было на дворе заповедной поляны, простирался перед ним реденький лесок, солнцем весенним залитый. Справа гуси пасутся, слева кот чёрный на полянке умывается, а прямо ручеёк весёлый плещется. А изба-то, изба! Не гнилушка какая, а терем расписной!

      Подивился Данила на такую красоту и поспешил работу выполнять.

      Вошёл в терем и ахнул! Уж не тёмная клеть его встречает, а богатые покои. Уж не страшная Карга у порога ждёт, а милая старушка в беленьком платочке и расписном сарафане наряженная у печи стоит.

      Усадила Карга гостей за дубовый стол, поставила в натопленную печь большой чугунок и стала спрашивать.

      Рассказал ей Данила о горе своём. Всё как есть рассказал. И помощи попросить не постеснялся.

      Задумалась Яга. Замолчала надолго. Лишь временами искоса на старца поглядывает, да что-то шепчет.

      – Дело трудное, – сказала наконец. – Хворь у твоей зазнобы не простая – злобой лютой напущенная. Да не простой ведьмой или колдуном, а силой могучею, той, что землю нашу иссушила. Битва идёт великая меж богами, а силы они из людей простых черпают. Вот и Дарии твоей черед настал.

      – Так как же быть-то? – загоревал кузнец. Понял, что беда страшнее, чем ему раньше виделась.

      – Веры в людях нету, – отозвалась Карга. – В такой войне только Вера помочь сумеет. Большей Силы против Мора Чёрного не сыскать, ничем другим богов не образумить. Да только нету Веры у людей. Растеряли они Веру, гневаются боги.

      – Как же мне быть? –