Удачник Леонард. Эхо Прежних. Владимир Корн

штанах, потому что местная мужская юбка по понятным причинам мне не подходила, а сплести ее с подолом подлиннее времени уже не оставалось.

      Головешка, отведав пальмового вина, уснул еще до начала церемонии, и потому его за нами повсюду носили на руках, должен заметить – с почтением.

      Время от времени он приходил в себя, брал в руки кубок, хрипло ко мне обращался: «Лео!..», вероятно желая произнести тост, после чего отхлебывал и снова уходил в небытие. Таким он был и перед алтарем, представляющим собой незнакомый мне сломанный механизм Прежних, где мы с Рейчел давали друг другу клятву. Таким он прибыл и к пиршественному столу.

      Все остальное походило на наши обычаи. Пир горой, песни, пляски, наказы новобрачным, тосты, обильные возлияния и прочее. Разве что за неимением родителей ни со стороны жениха, ни со стороны невесты, все предназначенные им здравицы были посвящены Неустрашимому Теду. Мне даже его пару раз пришлось будить, когда здравицы казались особенно интересными. Опасаюсь только, что ни одной из них он не оценил.

      В новобрачную ночь – вероятно, в качестве профилактики – я получил от Рейчел небольшой разнос. Она обвинила меня в том, что, по ее мнению, слишком часто на кого-то там поглядывал. Обвинения совершенно беспочвенные, поскольку в основном я был занят тем, чтобы не чесаться – непривычная к краскам кожа зудела во многих местах.

      А днем позже, уже глубоким вечером, мы и отбыли с этого острова. Причина отплыть по темноте была самая уважительная. Перед тем как отправиться к рапангам, нам предстояло заглянуть в грот, перегрузить в лодку припрятанные в нем сокровища и взять на буксир другую – со слитками.

      Чтобы жители острова не волновались за нашу судьбу, мне пришлось объяснить им, что Неустрашимый Золотоходец Тед в темноте видит так же хорошо, как и при свете солнца. Что полностью соответствовало действительности, ведь у того было устройство Прежних.

      Остров, который населяли рапанги, назывался весьма кратко – О. Это обстоятельство давало нам надежду запомнить его название на всю оставшуюся жизнь, ведь и само слово «остров» начинается именно с этой буквы.

      Такими же сдержанными оказались и его жители. А еще суровыми, поскольку за все время нашего пребывания на острове никто из них даже не улыбнулся. Причем не только нам, но и друг другу. Местный вождь, взглянув на меня, затем на жавшуюся ко мне под его строгим взглядом Рейчел, спросил:

      – В блуде живете?

      – Нет, мы поженились на Папайо.

      – Вот я и говорю, что в блуде.

      – Это еще почему?

      – На Папайо все блудники, потому что обычаи у них неправильные.

      Я вздохнул. На острове нам предстояло задержаться на несколько дней, поскольку внезапно занедужил Блез. Еще накануне он выглядел абсолютно здоровым человеком, и вдруг на́ тебе – его охватил жар и затрясло в лихорадке. Рейчел надела ему на палец целебный перстень, который достался ей при дележке обнаруженного нами клада пирата Зосима Рыжая Борода.

      – Правда, я совсем не уверена,