Империя. Оружие Владык. Иван Лебедин

уточнил он, решив, что молчание затянулось.

      – Время Турала, – ответила она.

      – Что это значит? – спросил принц.

      – Во Вселенной есть странствующая раса, считающая себя божествами. В прошлый их приход наша Галактика чудом выжила. А теперь приближается новый приход, более жестокий… – Хозяйка джарда замолчала, но тут же продолжила вновь. – На подготовку к новой битве у нас ушли века, но может случиться, что этого недостаточно.

      – И что тогда? – спросил Николас.

      – Тогда? – не поняла девочка.

      – Если ваших усилий недостаточно, что случится тогда? – пояснил свой вопрос брат Императора.

      – Твой сон сбудется, – просто ответила она.

      – И это будет плохо для всех? – уточнил он и, не дождавшись ответа, продолжил. – Так что можно сделать, дабы этого не произошло?

      – Мы не знаем. Просто надеемся, что новое оружие нас не подведет. Но, если верить твоему видению, перед лицом врага окажутся лишь Мастера…

      – Те корабли принадлежат Мастерам? – спросил принц, в то время как его лицо осветилось догадкой, – получается, что Империю от Конфедерации защитили Мастера?

      – Они защищали не Империю, они защищали тебя, – пояснила одна из сидящих у очага Стихия.

      – Но как, почему?

      – Довольно вопросов! – заявила хозяйка джарда, – тебе пора начинать свое обучение, Мастер. Враг может прийти в любой момент, и ты должен быть к этому готов.

* * *

      Погода снаружи шатра только ухудшилась: теперь к непрерывному, льющему сплошной стеной дождю прибавился яростный ледяной ветер. Он буквально рвал намокшую одежду Николаса, послушно бредущего по липкой жиже за молоденькой Стихией.

      Девочку непогода не беспокоила, причем буквально: ветер не раздувал ее платье, а небо не уронило на ее голову ни одной капли дождя.

      Легко скользя вперед, она то и дело останавливалась, чтобы подождать свалившегося в очередную лужу принца.

      Чертыхаясь почем зря, брат Императора поднимался на разъезжающиеся ноги, чтобы спустя несколько мгновений вновь нырнуть в доходящую ему до щиколоток грязь.

      Он не знал, куда и зачем они идут, но внутреннее чувство подсказывало Николасу, что нужно следовать воле кудрявой проводницы. Однако, сколь ни было сильно его внутреннее убеждение, в груди стремительно нарастало недовольство. С каждым шагом ему становилось сложнее идти. Он замерз и жутко злился на не испытывающую такого же, как он, дискомфорта, девочку.

      Отплевываясь после очередного падения в грязь, брат Императора не выдержал:

      – Почему ты сухая?! – зло воскликнул он.

      – Что? – не поняла девочка.

      – Почему ты сухая?! – повторил свой вопрос принц, вновь заваливаясь в жижу.

      – Не понимаю, – ответила она.

      – Чего тут непонятного? – кричал он, – я весь мокрый, грязный и замерзший, а ты нет! Почему?!

      – Объясни, что тебя так возмущает, – попросила Стихия, подходя к наконец-то поднявшемуся на ноги Николасу.

      – Погода!!! – прокричал он, – меня