Конунг. Илья Бояшов

голодных и жадных на всякие развлечения викингов уже стояла за моей спиной. Это тоже стена, не хуже скал Бьеорк-фьорда!

      И еще ярл Олаф согласился с тем, что имя его – приманка для всякого смельчака, мечтающего о хорошей добыче, и поклялся, что еще не один дружинник Хальвдана переметнется к нему. Ибо, как сказал ярл, мало кто пожелает болтаться с Хальвданом по норвежским фьордам, когда на его, ярла, кораблях найдется каждому столько дел. Мало кто будет довольствоваться объедками со стола конунга, когда сама удача пойдет в руки к тому, кто сядет за весла его, ярла, драконов.

      На следующий день после разговора Олаф послал своих людей по фьордам, надеясь успеть до тинга. Как и следовало ожидать, на его зов явились многие: а среди них Торгейр Топор, Фридмунд Рыжеволосый, Торкель, Юр, Свегурд, Хавр Свинья – все славные рыжие великаны, достойно владеющие секирами и мечами. Следом, как и предсказывал Олаф, явились выделяющиеся особой силой берсерки Эгиль и Торнир Собака. А также вновь прибыл Гисли Лежебока, знаменитый прежде всего тем, что во время ссоры в Тронхейме веслом убил тринадцать человек, из-за чего до сих пор с их родичами вел тяжбы – те поклялись расправиться с Гисли при первом удобном случае. Да вот только не так-то просто было подступиться к Гисли Лежебоке. Та бойня, которую он учинил в Тронхейме, так и осталась в памяти, как «побоище с веслами». Этот Гисли Лежебока, стоило его только разозлить, делался очень свирепым и в бою не давал пощады. Олаф его очень ценил.

      Кроме них, из-за моря прибыли Флоси Исландец и его брат Торви с людьми. Набралось больше сотни человек, приплывших на своих кораблях. Тотчас Олаф приказал строить для вновь прибывших на Лосином Мысу большие дома и исправно кормил и поил их. На хуторах Бьеорк-фьорда многие поначалу с настороженностью встретили викингов, а все оттого, что оказались среди них лихие люди, часто промышлявшие грабежами и набегами не только за морем, но и у себя на родине. Некоторые из них были внезаконниками, однако ярл Олаф строго следил, чтобы никто из прибывших не обижал его людей. Воины сидели на Лосином Мысу, там же строились сараи для кораблей, и никто из них не помышлял наведываться в близлежащие места, с тем чтобы поживиться или позабавиться с приглянувшимися женщиной или девушкой. Все знали суровость Олафа, так что той зимой все обошлось.

      В ту зиму случилось вот что: сын Олафа Рюрик подстерег кузнеца Сварда на тропе возле Бьеорк-горы и напал на него, размахивая мечом. У кузнеца был с собой посох, который помогал ему подниматься в горы. Когда Свард уходил из селения, то всегда прихватывал посох с собой. И был тот посох хоть и деревянный, но очень твердый. Кузнец, отбив первый удар, сказал:

      – Вижу, что благородный держит свое слово. Это похвально.

      Затем посохом он ловко выбил меч из руки сопливого мальчишки и молвил:

      – Не трудись поднимать его. Ты и так перетрудился, таская свои камни.

      Сказав это, Свард как ни в чем не бывало пошел своей дорогой. Рюрик же, подобно берсерку, готов был грызть самое крепкое дерево. Больше всего он теперь боялся,