Манька-принцесса (сборник). Мария Садловская

дверь. Сверху набросила на лежавшего еще одну фуфайку, хотя Ванька и так уже благодарно храпел. Мокрую одежду развесила около горячей печки.

      Утром женщина могла бы дольше поспать – было воскресенье, но, вспомнив про Микробу, поднялась. Выйдя в прихожую, она увидела сложенные аккуратной стопкой вещи, которыми обогревался Ванька. Самого потерпевшего не было. Облегченно вздохнув, Галина пошла доить Моньку.

      Позже, сидя за столом в ожидании молока, Петька, недовольно поглядывая на мать, сказал:

      – Мам, ты никому не говори, что мы помогли этому пьянице, а то и нас будут называть Микробами!

      Галька и думать об этом уже забыла, поэтому ничего и не ответила.

* * *

      Хата Ваньки-Микробы стояла на краю села. Его двор соседствовал с кладбищем, что Ваньку нисколечко не тревожило. Жил он в хате один. Уже и не помнит, сколько лет один. Мать умерла, когда Ванька служил в армии. Отец не вернулся с войны. Собственно, прозвище Микроба у Ваньки от отца. Когда-то давно – Иван был еще маленьким – его отец попал в больницу с гнойным нарывом на ноге. В то время оказаться в больнице было редкостью. Вернувшись домой, отец начал щеголять медицинскими терминами, чаще всего звучало слово «микроб». Отец всякий раз напоминал жене и маленькому Ивану: мойте с мылом руки (правда, мыло в доме бывало нечасто), иначе заведутся микробы и заполонят весь дом. Иван еще помнит, как спросил тогда отца:

      – Тату, а эта микроба большая? А где она будет спать?

      Мать тогда накричала на отца: зачем учит ребенка всяким ругательным словам?

      Но слово «микроба» (почему-то ставшее женского рода) пошло по селу, и всю семью Ваньки стали называть Микробами.

      После армии Ванька женился, даже несколько раз. Жены были все пришлые, из соседних поселков. Но долго не задерживались, бросали Ваньку, благо детей не было. Любил Микроба выпить. А если более точно – был горьким пьяницей. Сам об этом знал и давно смирился. Имущества у него никакого не было, кроме кур и петуха, оставшихся от последней жены. А в колхозе что зарабатывал, то и пропивал. Хотя, как говорили сельчане, мог бы жить хорошо: руки у Ваньки – золотые. В столярной мастерской он был подручным Кольки Голодка, а тот – признанный мастер, хотя тоже выпивал.

      Очнувшись в чужом доме, Микроба поспешно вскочил на ноги, быстро собрался и ушел, чтобы не встречаться с хозяйкой – стыдно. Прибежав домой, первым делом опохмелился. Больше пить не стал – был слишком перепуган. Понимал, что, если бы не эта Коромыслиха, был бы Ванька сейчас покойником.

      Микроба вышагивал по давно не убранной хате, от стенки к стенке, держа руки в карманах штанов, пытаясь осмыслить вчерашнее происшествие.

      Вывод был один: бросить пить. Но его натура противилась этому, услужливо предлагая всевозможные лазейки. В конце концов Микроба пошел на компромисс с самим собой, решив пить меньше. Вот опохмелился утром и до вечера – ни-ни! А сейчас он, как порядочный человек, должен эту Коромыслиху как-то отблагодарить! Что бы такое придумать? Денег у него нет, а то можно бы купить