Хафиз и пленница султана. Самид Агаев

Зимой здесь бывали морозы, и выпадал снег, а летом приходилось спасаться от жары. На подоконнике лежало надкусанное яблоко. Узбек отворил окно и запустил им в верхушку дерева. Оттуда с шумом разлетелась стая птиц. Узбек улыбнулся, но тут же сморщился, от резкого движения в голове застучали молоточки, от которых темнело в глазах от боли. На него накатила слабость, и он схватился за подоконник, чтобы не упасть. Придя в себя, он подошел к столу, на котором стоял бронзовый колокольчик, и позвонил. В комнату заглянул хаджиб.

      – Дай мне умыться, – сказал Узбек.

      Хаджиб поклонился, выглянул в коридор и сразу же, словно ждали его пробуждения, в комнату, вошла служанка, держа в руках таз и кувшин с подогретой водой. Рабыня полила ему на руки, подала полотенце, затем, когда он закончил, тихо удалилась. Хаджиб стоял, ожидая распоряжений.

      – Какова обстановка? – спросил Узбек.

      – Тихо, слава Аллаху, – ответил хаджиб.

      – Я в безопасности?

      – Крепость надежно укреплена, – уклончиво ответил хаджиб.

      Узбек не стал требовать прямого ответа. Сельджукский султанат, номинальным правителем которого был его дед, великий атабек Ил Дэниз, а затем великий Джахан-Пахлаван, его отец, сузился до размеров крепости Алинджа-кала, и сам он последний атабек Азербайджана был вынужден скрываться за крепостными стенами как загнанный зверь. Усмешкой судьбы было то, что в крепости находилась казна государства несметные богатства, накопленные за многие годы, которыми он сейчас не мог воспользоваться. Бывшие мамлюки его отца не ответили на его призыв, не пришли и, видимо, уже не придут на помощь. Несколько дней назад он отправил еще одного посла к Джалалу, с просьбой оставить ему Нахичеван. За это Узбек предлагал огромные деньги. Но надежд было мало, он имел дело с воином, а не с купцом.

      – Подать вам завтрак? – спросил хаджиб.

      – Да, и принеси арак.

      – Атабек, стоит ли пить арак в этот ранний час? – осторожно заметил хаджиб.

      – Не твоего ума дело, – рассердился Узбек.

      – Простите, господин.

      Хаджиб поклонился и вышел.

      Узбек не любил это пойло. Его изготавливали в одной из местных деревень, где жили армяне. Деревня эта была вакфом армянской церкви. Католикос, с которым Узбеку пришлось беседовать в прошлом году, и которому Узбек пожаловался на головную боль, узнав о причине, сказал, что в таких случаях помогает арак, выпитый натощак. Узбек попробовал и убедился в его правоте. Дверь отворилась, и в комнату вошла другая служанка, держа в руках поднос, на котором были изящный серебряный кувшин, с такой же чашкой, свежеиспеченный хлеб, масло и козий сыр. Узбек, морщась и превозмогая отвращение, выпил одну чашку арака, потом с небольшим перерывом другую. Зависимый от вина организм немедленно отозвался на эту форму терапии. Стихли молоточки в висках, откатила слабость, и жизнь вдруг показалась не такой уж безысходной. Атабек почувствовал некоторый душевный подъем. Он поел хлеба с сыром и сказал служанке, указывая на арак: