Цель неизвестна. Марик Лернер

вроде «Полтавы». А что? Должно понравиться, в отличие от данного убожества.

      Открыл книгу и поразился. Во вступлении ее автор отколол не хуже:

      Не слушай буих и ненаказанных,

      В тьме невежества злобою связанных,

      Но буди правый писаний читатель,

      Не слов ловитель, но ума искатель.

      Похоже, здешние стихотворцы имели смутное понятие об искусстве стихосложения. Объяснение обнаружилось достаточно быстро в тексте. Они, оказывается, делят стихи на ритмические единицы, равные по числу слогов, а не по ударениям.

      Уме недозрелый, плод недолгой науки!

      Покойся, не понуждай к перу мои руки.

      Ну и так далее в том же роде, на многочисленных примерах и наставлениях. Причем текст объяснений мутный и путаный. Ничего удивительного, автор наставления и сам не шибко жег сердца, раз я и не слышал. Точнее, моя бабушка. Так уж точно поэта не получить. Разве графомана. Ничего удивительного, что мои простенькие детские стишата приняли с восторгом. Никто еще не додумался до чего-то приятнее на слух, чем вот такое:

      Не писав летящи дни века проводити,

      Можно и славу достать, хоть творцом не слыти.

      Тьфу! На Западе точно не позже двенадцатого века у трубадуров рифма присутствовала. Нормально, чтобы красиво, а не подстрочник, пожалуй, не переведу, но достаточно могу выдать на оригинальном языке. Можно сказать, спасибо излишне классическому образованию.

      Здесь лучше не выкаблучиваться и пользоваться тем же Маршаком. «Верескового меда» мне верняк не переплюнуть, а трамваи там отсутствуют. Можно за перевод выдать. Стоп, стоп! А Маршак взял у Стивенсона, а вовсе не из народных преданий. Может, тот сам и выдумал, а не записывал реальное.

      Итак, орфография, этимология, синтаксис. Правильное написание, ударение и сложные предложения. А вот просодия, прости меня господи за такие слова… насчет стихи слагати… Похоже, советы ничем не отличаются от «Стихотворной Псалтыри». Ну еще бы! За образец брали западные, да как обычно. Передрали без смысла.

      Не знай я языков и не прикинув, как могло бы звучать, – и не сообразил бы. Ударения во французском, да и итальянском, наверное во всех романских, ну тут я не специалист, падают на последний слог каждого слова, совсем иначе звучит, чем когда русский под текст подстраивают. Короче, в мусор. Подобные советы проходят по разряду вредительства.

      «Вертоград» после внимательного изучения оказался сборником стихотворений морализаторского содержания. Фактически те же басни.

      Наиболее приличные смотрелись так: роженица назвала Богоматерь «свиньей» – и родила вместо ребенка поросенка, «черна и мертва».

      Нищий с глазами на затылке объясняет бедняге, что он – Христос и «отвсюда тайны созерцает». Куда там Стивену Кингу и детским рассказам Северьяна про черную руку.

      «Егда же глад в стране великий сотворися, тогда число убогих вельми умножися».

      Мораль: епископ сжег нищих заживо и был за это съеден мышами…

      Господибожемой, так я реально на их фоне могу стать великим поэтом