Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус. Анатолий Бородин

характера. Д[урново] рассказал несколько эпизодов из прошлого в связи с личными отношениями. Говорил умно, дельно; <…> Вижу, что у Д[урново] иллюзий никаких. И connait non homme»[24][25].

      Был чужд подозрительности[26]. Умел подбирать себе достойных сотрудников, принимая во внимание прежде всего их деловые качества. При этом чувства сотрудника к нему или его – к сотруднику не имели большого значения. Так, управляющего Земским отделом МВД в высшей степени даровитого В. И. Гурко, имевшего, и не без основания, репутацию «нахала»[27], отличали «настойчивая энергия и редкий апломб»[28]. Его «отношения с Дурново еще при Плеве были по меньшей мере натянутые. При Мирском они испортились окончательно» (до степени, когда на сказанное «Я вам как товарищ министра приказываю» П. Н. Дурново услышал: «Руки коротки»). Поэтому, как только Дурново был назначен министром, Гурко подал прошение об увольнении от должности, сопроводив следующим: «Так как вы, Петр Николаевич, питаете ко мне столь же мало симпатий, как я к вам, то служить нам вместе, конечно, нельзя». «Каково же было мое удивление, – продолжает В. И. Гурко, – когда в ответ я услышал: “Ваши и мои чувства тут решительно ни при чем. Мы переживаем такое время, когда о чувствах речи быть не может. Я считаю вас полезным на том месте, которое вы занимаете и прошу вас на нем оставаться. Уходить при этих условиях, какие бы ни были ваши чувства ко мне, вы не имеете права”»[29]. Более того: 2 марта 1906 г. провел назначение В. И. Гурко своим товарищем (заместителем).

      Тогда же он сделал своим товарищем и С. Е. Крыжановского, который «по своей неутомимой энергии, работоспособности, организаторскому таланту и знанию дела являлся в полном смысле слова человеком выдающимся, а по условиям своей личной жизни он обладал возможностью всецело отдавать себя интересам службы»[30].

      При этом «всех своих ставленников П. Н. Дурново энергично отстаивал»[31]. Так, убедившись в правоте начальника петербургского охранного отделения А. В. Герасимова, «с первого своего свидания с Дурново» настаивавшего на необходимости больших арестов, П. Н. Дурново проникся большим уважением к нему и «начал всячески его выдвигать, открыто называя его самым крупным из деятелей политического розыска того времени»[32].

      П. Н. Дурново заботился о судьбе своих сотрудников. Так, 25 апреля 1906 г. он, уже не министр, просит председателя Совета министров И. Л. Горемыкина исходатайствовать назначение в Сенат Э. И. Вуичу: «Директор департамента полиции Эм[мануил] Ив[анович] Вуич, приглашенный мною на эту должность из Прокуроров СПб[ургской] судеб[ной] палаты чувствует себя до такой степени утомленным, что не считает возможным оставаться Директором Департамента. Будучи старым судебным деятелем, он давно уже мог быть кассац[ионным] Сенатором, но по своим выдающимся познаниям призывался к более деятельной службе. Предместник его Гарин по моему ходатайству был назначен Сенатором с окладом в 10 т. рублей. Мне кажется, Вуичу нельзя, по справедливости, отказать в том,

24

Connait non homme – ведун, а не человек (фр.).

25

Дневник С. Д. Шереметева. Запись 21 февр. 1911 г. // Д. 5056. Л. 36–37.

26

«Подозрительность вообще не в моем характере», – заметил он в письме к С. Ю. Витте (РГИА. Ф. 1662. Оп. 1. Д. 312. Л. 1 об.).

27

Богданович А. В. Три последних самодержца. М., 1990. С. 411. Запись 16 ноября 1906 г.

28

Бельгард А. В. Воспоминания. М., 2009. С. 343.

29

Гурко В. И. Указ. соч. С. 484. В. И. Гурко, по свидетельству А. В. Бельгарда, «выделялся всегда действительным знанием дела, точной определенностью своих взглядов и исключительной способностью легко и ясно формулировать свою мысль» (Бельгард А. В. Указ. соч. С. 338). «В. И. Гурко был человек редкой личной одаренности и блестящий представитель той умной, живой и изумительно работоспособной бюрократии, которую создала императорская Россия и в создание которой вложились такие люди, как М. М. Сперанский, Е. Ф. Канкрин, М. А. Корф, Д. А. и Н. А. Милютины и многие другие крупные люди. Это сочетание личной одаренности и групповой культуры поражало в покойном В[ладимире] И[осифовиче]» (Струве П. Б. Дневник политика (1925–1935). М.; Париж, 2004. С. 236). «Являлся одной из самых крупных фигур бюрократии, – выдающегося ума, непреклонного характера и крайнего монархического направления, – и мог бы сыграть очень серьезную роль, если бы остался в рядах правительства» (Курлов П. Г. Гибель Императорской России. М., 1992. С. 177).

30

Бельгард А. В. Указ. соч. С. 336.

31

Любимов Д. Н. Указ. соч. Л. 452–454.

32

Николаевский Б. И. История одного предателя. М., 1991. С. 177.

А. В. Герасимов – «интересный и умный человек» (Б. И. Николаевский – М. А. Алданову, 17 янв. 1930 г. // Источник. 1997. № 2. С. 61).