Путешествие по Карелии. Валерия Лисичко

сдалась.

      Тренировка представляла собой краткое объяснение поведения на катамаране и обязанности каждого из команды. На суше Гриша показал, как обращаться с веслом, как заходить на катамаран и пристёгивать страховку.

      Судно спустили на воду.

      Волны играли им, как игрушкой.

      – Греби! – скомандовал Гриша.

      Каждый гребок удалял экипаж от берега. Мрачное молчание владело командой. Эд неприязненно морщился, когда брызги воды с весла попадали на его одежду. Холодные пятна влаги расползались по ткани, хлюпали в ботинках.

      А Соня смеялась, когда янтарные волны перехлёстывали через баллон катамарана и накрывали колени. Игра с водой веселила её. Вода пенилась за бортом, и Соня с удовольствием вдыхала камфорный запах студёных вод.

      Команда училась грести, рулить, разворачиваться.

      Мышцы разработались, налились тяжестью.

      Эд уныло глянул в глубь тёмных вод и вздохнул. Гребок за гребком.

      «Сколько ещё может длиться тренировка?» – мрачно думал юноша.

      Марк залихватски толкал веслом воду. Ему нравилось, как играют мышцы. Вода каплями стекала по широким скулам.

      Марк – сын небогатых родителей: учителя физики в школе и воспитательницы в детском саду. Сестра – года на три младше, но это отдельный разговор. Марк знал, что его семья интеллигентна и добропорядочна. Родители всегда доброжелательны, вежливы, как деревянные болванчики, как ненастоящие. Будто не люди, а пустой фантик, в который забыли положить конфету. Их жизнь – блёклая, пресная, состоящая из срисованных под копирку дней – пугала Марка. Он-то знал, что есть в мире настоящая жизнь: острая, сладкая, как на краю лезвия. Такая жизнь может быть только во всепоглощающей страсти к власти. Любовь, ненависть – чувства бледные по сравнению с чувством упоительной власти.

      Гребок, ещё гребок. Тело налилось силой. Настоящий властелин силён и телом и духом. Он – Марк – настоящий. А его родители – нет. Наверное, поэтому они такие хрупкие. И Марк берёг их как умел. А ещё в Марке жил страх. Парень знал, что у его страсти есть и обратная сторона – когда власть берут над тобой.

      Ещё гребок и ещё. Марк подчинял только слабых. Тех, с кем даже бороться не нужно. Устроить засаду, выждать жертву… И делать с попавшимся всё что угодно. Главное – чтоб никто не увидел, никто не узнал. Некому тогда будет и осудить.

      – Хорошо! После обеда пойдем на остров! – наконец объявил Гриша.

      Дождь в одно мгновение – как по щелчку пальцев – прекратился. И выглянуло улыбчивое солнышко.

      Свободное время пролетело незаметно. Во время обеда Иришка обнаружила, что потеряла серёжку. Она долго искала её, ползая по земле.

      – Нестрашно, – попытался подбодрить дочку дядя Гена. – Приедем, купим тебе другие.

      – Не нужны мне другие! – разревелась Иришка. – Мне мои нужны. Я их ни на какие другие не променяю.

      – Да ты их просто съела, хряк, – сказал ей Марк.

      – Ты уверен? – Иришка сложила руки на животе.

      – А то! – недобрая улыбка исказила