Северные были (сборник). Вячеслав Чиркин

взревела от боли, резко оттолкнулась и спрыгнула на землю, чтобы разделаться с собакой.

      Рында успела отскочить, зато Герман от нового толчка утерял ствол и стал падать, переваливаясь с сука на сук, будто мешок с картошкой. Он пытался вслепую ухватиться за ветви, но его сбил спускающийся сверху медвежонок. Осмелевший малыш мстительно куснул врага за плечо, спрыгнул на землю и удрал в лес.

      А внизу шла жестокая схватка. Разъярённая медведица старалась достать страшными когтищами собаку, но вёрткая лайка успевала тяпнуть зверя то за косматый зад, то рвануть за нежную пятку.

      Тем временем Герман обломил последний сук и плюхнулся животом прямо на спину медведице.

      Он инстинктивно обхватил её, будто жену родную, и намертво вцепился в густую шерсть. Это и спасло «зверолова» от немедленной расправы…

      Медведица от неожиданности присела, рявкнула в испуге и огромными скачками понеслась прочь, волоча на себе седока… Следом птицей летела Рында, возмущённым лаем спрашивая:

      – Куда же ты скачешь, хозяин?! Слезай, разорвёт!

      …Если б у Германа имелся опыт скачек на медведях, он проскакал бы и дольше. Но обезумевший от страха зверь с маху перепрыгнул поваленное дерево, а «наездник» зацепился ремнём брюк за торчавший сук и повис головою вниз. В горстях он судорожно сжимал по клоку выдранной медвежьей шерсти…

      С трудом освободившись, Герман принялся на ощупь искать мох помягче, чтобы стереть с глаз липкую плёнку детского помёта. Вскоре и Рында вернулась. На радостях собака кинулась к хозяину, но сразу отскочила, будто на неё кипятком плеснули.

      Стоя в стороне, она фыркала и взлаивала в недоумении: «Что такое?! С виду – мой хозяин, а дух, как от медведя из берлоги…»

      – Ладно, ладно, Рындуля! Мы ещё легко отделались… Если б не ты… – мужик даже всхлипнул от жалости к самому себе и подошёл погладить собаку.

      Тактичная Рында покорно приняла ласку, но лизнуть руку хозяина побрезговала…

      Герман пнул ногой раздавленную в свалке корзину с грибами, натянул сапоги и скорой рысью подался из лесу. Подойдя к ручью, он отыскал тихий омуток, чтобы поглядеться на себя, как в зеркало.

      Боже праведный! Из воды смотрела иссиня-чёрная образина, видом схожая с утопленником двух недельной давности… Герман принялся мыть лицо руками, тереть травой, даже песком пробовал. Но кожа черничного окраса не утратила.

      Кружным путём, где пригнувшись меж кустов смородины, а где и ползком по картофельным бороздам, прокрался горе-грибник в родной дом.

      Глафира, увидев в дверях мужика африканского обличья, отпрянула в испуге, а затем ойкнула, признав собственного мужа.

      – Герка! Ты?! Где тебя черти носили? Ай в сортир провалился? – спросила она, поспешно зажимая нос пальцами.

      Герман кратко поведал «медвежью» историю, не заметив, что с печи за ними наблюдает трёхлетний внук Дёмка…

      Глафира быстро достала мужу бельё и одежду; опасливо оглядываясь, сопроводила в баню, принесла дров, натаскала воды