ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ. Книга 2. Олег Павлович Свешников

плахе совести!

      Стреляй, палач, в чистое, целомудренное сердце!

      И выстрели! Еще как выстрели! И тоже в свою злобу, в свою совесть, в свою правду ─Человек есть пристанище пороков, зловещее пристанище лжи, как ему верить?

      Почему воин Александр и постоянно слышал в себе угнетающую смуту, нервность и тревожность.

      II

      Но вызов к следователю оказался не таким страшным. Он был изысканно вежлив. Мило представился: я есть майор государственной безопасности Константин Петрович Лоренцо. Буду вести ваше дело. Надеюсь, мы явите следствию честь совесть воина Руси!

      ─ Значит, вы шли из окружения? ─ спросил строго, но

      с затаенным милосердием в душе.

      ─ Выпал крест, ─ тихо отозвался Башкин.

      ─ Воевать довелось?

      ─ В народном ополчении, в Смоленском сражении. Был ранен. После госпиталя снова с оружием в руках защищал Родину.

      ─ Где? ─ следователь посмотрел пытливо.

      ─ Под Юхнова и Медынью, защищал Москву.

      ─ В плену были?

      ─ Случалось. Но не задерживался. Бежал.

      Майор госбезопасности насторожился, в грозе прищурил глаза. Красным карандашом сделал пометку в блокноте с золотым оттиском вверху ГУГБ НКВД СССР.

      ─ Хорошо, ─ произнес ровно, деловито. И подал белую почтовую бумагу. ─ Подробно напишите о себе, кто мать, отец, есть ли сестры, братья, чем занимаются? Когда и кем призваны в Красную армию? Где воевали? Кто были командиры, от командира взвода до командира дивизии? Их имена, фамилии, звания! С кем шли из окружения? Почему оказались в плену? Была ли в лагере попытка завербовать вас в шпионскую школу и направить диверсантом в Россию? Если да, то, с каким заданием вас забросили в тыл Красной армии? Какие еще диверсанты переправлены с вами? Адрес резидента? Пароль? Вам лично оформим явку с повинною. Мы все тщательно проверим! Любое выявленное сокрытие в вашем предательстве, будет караться смертною казнью.

      Александр Башкин все написал честь по чести. И пока шла скрытая проверка чекистов, не находил себе места. Чувство обреченности никак не желало покидать смельчака, а раздумье никак не желало наполнить светлынью. Он словно стоял в костре Джордано Бруно, ─ так мучила страшная тревожность!

      Больше всего он боялся за плен! Воистину, как можно бежать из лагеря пять раз, и спастись? Не быть расстрелянным? Кто поверить в такую правду? В такое милосердие? Несомненно, скажут,─ продался немцам! Завербован военною разведкою адмирала Канариса! Больше никак нельзя спастись в лагере смерти! И следователь, непременно, скажет, теперь я осмысливаю, почему вас забрали в СМЕРШ как разведчика Третьего рейха! Чутьем взяли! Жду от вас честного признания, с каким заданием вы заброшены в Россию?

      И докажи, что не продался!

      И докажи, что шел с боями, со слезами, с муками из окружения в свою Россию!

      Вот и расстрел!

      Зиму жил в деревне, какая была под немцем! Опять докажи, что не служил в городской управе, не был полицаем?

      И